зеленой жидкости из бутылочки.
Шангуань Люй перевела дух.
Фань Сань достал трубку, набил ее, присел на корточки, чиркнул спичкой, прикурил и глубоко затянулся. Из ноздрей у него поплыл сизый дымок.
– Японцы уездный город заняли, – проговорил он. – Начальника уезда Чжан Вэйханя убили, а его домашних изнасиловали.
– Тоже Сыма наслушался? – уточнила Люй.
– Нет, мой названый брат рассказал. Он там живет за Восточными воротами.
– Через десять ли17 правда уже не правда, – хмыкнула Люй.
– Сыма Ку отправил слуг на мост кострище устраивать, – вставил Шоуси. – И это, похоже, не выдумки.
– Чего серьезного никогда от тебя не услышишь, – сердито зыркнула мать на сына, – а вот на выдумки горазд. Мужик ведь, детей целая куча, а все не понять, голова у тебя на плечах или пустая тыква. Можно ведь поразмыслить: японцы – они же не без роду-племени, у каждого и отец, и мать имеется. Какая у них может быть вражда или ненависть к нам, простым людям, что они нам сделают? Бежать – так пуля все одно догонит. А если прятаться, то до каких пор?
Отец и сын слушали, понурив головы и не смея пикнуть. Фань Сань вытряхнул пепел из трубки и прокашлялся:
– А ведь почтенная сестрица всё как есть по полочкам разложила, не то что мы – дальше своего носа не видим. После этих твоих слов прямо от сердца отлегло. И верно, куда бежать-то? Где прятаться? Я-то убегу, спрячусь, а своего осла, племенного своего куда дену? Они что две горы – где укроешь? На один день спасешься, а на пятнадцать – не получится. Так что ну их, мать их ети! Нам бы сперва муленка вызволить, а там поглядим.
– Дело говоришь! – поддержала его Люй.
Фань Сань скинул куртку, затянул пояс и прочистил горло, словно мастер ушу перед схваткой.
– Вот и славно, Сань, вот и славно, уважаемый, – одобрительно кивнув, затараторила Люй. – После человека доброе имя остается, после дикого гуся – только крик. Спасешь муленка – еще бутыль с меня, буду в барабаны и гонги бить, славу тебе петь.
– Ерунда все это, почтенная сестрица, – отмахнулся Фань Сань. – Разве не я позволил племенному обрюхатить вашу ослицу? Как говорится, что посеешь, то и пожнешь. – Он обошел ослицу кругом, потянул за торчащую маленькую ножку и пробормотал: – Ну что, родственница, вот и подошли мы с тобой к вратам ада. Туго тебе придется, но ты уж не посрами почтенного Саня. Найдите-ка мне веревку и жердину, – продолжал он, потрепав ослицу по голове. – Лежа ей не родить, надо поднять, чтоб стояла.
Отец с сыном уставились на Шангуань Люй.
– Делайте, что велит почтенный Сань, – бросила она.
Те принесли что требовалось. Взяв веревку, Фань Сань пропустил ее под передними ногами ослицы, завязал вверху узлом и, скомандовал:
– Суй сюда жердину!
Шангуань Фулу повиновался.
– Ты сюда вставай, – указал ветеринар Шоуси. – А теперь оба нагнулись – и жердину на плечо!
Стоящие
