А когда вышли, выяснилось, что Егорка всё это время со сломанной ногой шёл. Я ж говорил – характер.
Вандреич убедился, что все внимательно слушают, и продолжил:
– Но это только присказка, а сказка, как говорится, впереди. Восстановился после службы парень в универе, но инвалидность получил. И вот однажды в соответствующей конторе ВУЗа, где ему нужно было какую-то справку взять, сидит такой перец и дерзит: «В твоём возрасте мог бы не кичиться боевым прошлым». Слово за слово, конторский бросает: «Я тебе ничего не должен, потому что я тебя на войну не посылал. А желающим получать острые ощущения за счёт государства…» Понятно, что договорить он не смог. И вот моему боевому товарищу корячится реальный срок. А мы все уже знаем, что если шансов нет…
– Иди к Ивану, – продолжили хором слушатели.
Ивану Моисеевичу пришлось закончить историю.
– Ну после такого вступления мне и добавить нечего, – скромно сообщил адвокат. – Вы сами видите, что парень был невиновен, так что мне оставалось сей факт оформить. Первым делом меня заинтересовало, почему этот клерк так взъелся на нашего парня. Сильно это походило на провокацию. Не поверите, но так оно и было: сей фрукт оказался племянником знакомого нам профессора. Уже смягчающие обстоятельства, поскольку провокация имела место. А потом, потянув за ниточку, мы выяснили, что племянник учился в университете заочно, а справки в военкомат носил как студент очного факультета. Там на это закрывали глаза не просто так, а потому, что сын одного из офицеров учился у профессора. Так что мы это на свет белый достали, в результате не до нас всем стало. И отделались мы штрафом.
История, рассказанная двумя Иванами, всем понравилась, хотя еще долго спорили, справедливо ли это, когда за то, что мерзавцу дали в морду, штраф платить.
эпизод 19-й
Дома, когда я описывал события последних дней, Петрович слушал меня без привычных замечаний и колкостей.
– А как… – хотел задать он вопрос, но я его перебил:
– Тамара Трофимовна чувствует себя хорошо, и вообще я не понимаю твоего негативного отношения к милой женщине.
Петрович насупился, направился на выход из кухни и уже в дверях бросил:
– А ты передай привет от меня этой «милой женщине». Посмотришь, как она этому обрадуется.
Интонации Петровича были слишком красноречивыми, поэтому я решил не выполнять его просьбу. Однако обстоятельства сложились совсем не так, как я ожидал. В очередной раз, когда все уже покинули клуб, я был один, пришла Тамара Трофимовна. Она снова пыталась мне что-то объяснить, явно смущаясь. В этот момент как по команде дверь открылась и заявился Пётр Карпович.
– Хромых, – перешла на грозный тон домоправительница. – Теперь что?
Бравый прапорщик
