проще, чем принятое.
Далее следовала череда из дополнений, примечаний и обоснований, которые больше запутывали, чем объясняли суть. Остановился я только на предупреждении, которым завершался параграф.
Если нет возможности избежать принятия решения, запомни одно: тебя предупреждали.
Мне вовсе не понравились такие пояснения, потому что не принимать решение, на мой взгляд, – это проявление трусости. Ну или, если хотите, – сверхосторожности. А свобода, насколько я её понимаю, всё же подразумевает некую смелость.
Опять же, смелость – это не безрассудство, а способность преодолевать при необходимости страх.
«Ну да ладно, – подумал я, – есть повод вернуться к этим утверждениям после», – и продолжил изучать склеенные страницы.
Примечание к правилам принятия решений гласило:
Принимая решение, помни: сейчас все еще можно изменить.
В таком контексте все странные для меня правила не отговаривали от принятия решений, а, скорее, убеждали в значимости этого процесса. Но дальнейший текст вверг меня в ступор:
При принятии решения учитывай положения парадокса Батера Брэда, который гласит, что если человеку предстоит сделать выбор между двух зол, то чаще всего естественным результатом выбора будет зло большее.
«Что за бред глаголет этот Брэд?» – подумал я и снова взялся за чтение, потому что далее шло доказательство этого парадокса.
Из двух зол человек всегда выбирает то зло, которое ему кажется меньшим. Меньшим всегда видится менее вероятное. Менее вероятным всегда является зло большее. Например, перебегая дорогу на красный сигнал светофора, человек сделал выбор между тем, чтобы попасть под машину (минимальная вероятность, но зло большее) и опоздать на работу (максимальная вероятность, но меньшее зло), в пользу первого.
На этом мне пришлось остановиться. Тем более Петрович уже давно, покачиваясь в кресле-качалке, смотрел на меня снисходительно и улыбался, как будто знал не только о том, что я читаю, но и мои мысли на этот счёт.
эпизод 20-й
В следующий раз прийти в шахматный клуб я решил пораньше. Сильно мне хотелось пообщаться с Валерианом Брониславовичем. Появился я весьма вовремя, потому что руководитель шахматной секции уже собрал все комплекты шахмат и собирался закрывать шкаф.
Увидев меня, он, как всегда, обозначил приветствие жестом, будто приподнимая шляпу.
– Что-то вы сегодня рановато, любезный Лаврентий Дмитриевич. Но ничего страшного, я уже ухожу, и помещение в вашем распоряжении.
Извинившись, я сообщил, что мне нужен совет, чем, похоже, порадовал собеседника.
– Весь в вашем распоряжении, – ответил Валериан Брониславович, продолжая деликатное общение.
– Валериан Брониславович, когда я первый раз пришёл в клуб, то видел, как вы, взяв в руку закрытую шахматную доску с комплектом
