солидно протягивает руку. Здоровается. Сонька фыркает и задирает нос.
– Вы сюда?
– Ага. Прочитали в интернете, что тут какая-то детская площадка. Батуты, лабиринты. Решили заглянуть. Не сидеть же дома.
– Мы тоже прочитали, что здесь клуб скейтбордистов и можно покататься. Вот, пришли.
– А это идея! – оживляется Артём. – Вадик, хочешь на скейт?
– Не-а, – отрицательно мотает головой копия. – На батут хочу.
И Артём, который одним матерным словом утихомиривал две роты артиллеристов, опускается перед отпрыском на корточки.
– Ну Вадик, мы с дядей Пашей много лет не виделись. Вы с Соней поиграете, покатаетесь, а мы посидим, поговорим.
– Не-а, – Вадик надувается как хомяк и смотрит на нас с вызовом.
Оборачиваемся к Соне.
– Доченька, может, ну его, этот скейт. Пойдём на батуты?
Но Соня настроилась на скейт. Тем более Вадик со своим выпендрёжем ей категорически не нравится. И двум взрослым дядькам остаётся только развести руками. Не портить же выходной детским рёвом.
– Давай хоть кофейку возьмём, посидим минут десять, поболтаем, – предлагает Артём.
– Дети, будете пирожное? – спрашиваю я.
На пирожное дети соглашаются. Артём склоняется к окошку кофейни:
– Малиново-имбирный чай с ванильным эклером.
И тут же морщится.
– Зараза, как прозвучало! Помнишь, как мы на полигоне спирт из бидона железной кружкой черпали и пили? Одна кружка на всех.
– Помню, – ухмыляюсь я. – А на третий день Сашка забыл хлеб завернуть в плёнку, и он за день зачерствел. И мы его вечером грызли.
– А теперь – ванильные эклеры, – вздыхает Саненко.
Мы усаживаем отпрысков за столик, с умилением наблюдая, как они трескают пирожные. Нам хорошо вот так сидеть, молча смотреть на детей. У взрослых, если они долго молчат, иногда возникает чувство неловкости. А у нас неловкости нет. С Артёмом никогда не было неловко. И слов не надо.
– У тебя всё хорошо, доктор?
– Ага, – киваю я. – Ушёл в частную медицину.
– Видел я. В соцсетях фотки твои смотрел.
– А ты?
– Я тоже с армией завязал. Сейчас у тестя в строительной фирме. Крыши делаем, чердаки всякие, мансарды. Женился вот. Вадик у меня. Лерка только родилась. А у тебя Соня одна?
– Одна, – улыбаюсь я. – Такая шебутная, что больше не надо. С одной еле справляемся.
– Это хорошо, что шебутная. Дети должны быть такими.
Помолчали.
– А тебе полигон иногда снится? – наконец спрашивает Артём.
– Мне медрота снится, – отвечаю я. – И как Сашка звонит, что в часть педикулёз завезли. Или что уровень гриппа растёт.
– А мне снится, что бандерлоги зенитку разобрали, а собрать
