сядем давай?
Он забывал каждое слово, вероятно, как только его произносил. Глаза водянистые и абсолютно пустые. «Зачем он меня позвал?» – подумал Антон. Он сел рядом, и они стали смотреть фильм.
Концовка была смешная, Антон хорошо ее знал. Когда в первый раз смотрел – смеялся. Аркадий хмыкнул на титрах, повернулся к мальчику и начал рыдать, смешно потряхивая плечами, опустив голову вниз, словно пытался носом достать до живота. Антон растерянно вскочил и подошел к Аркадию, одной рукой тихонько потрогал его за плечо и толкнул аккуратно, без нажима. Он не знал, что сказать.
Режиссер обхватил Антона руками за пояс и, прижавшись к его животу, зарыдал сильнее. Антон стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу. Непонятно почему, но ему было приятно, что этот стареющий, но сильный и знаменитый мужчина так нуждается в нем. Антон волевым движением взял его за плечи, встряхнул и громко, четко произнес:
– Аркадий Степанович! Вам нужно поспать. Встаньте, я вас провожу! Аркадий Степанович!
Он повторял это снова и снова, и режиссер наконец послушался. Антон довел всхлипывающего хозяина дома до спальни, разобрал постель и усадил Аркадия. Тот несвязно мычал, размазывая слезы по лицу, затем снял свой дорогой халат, обнажив бледное, непривлекательное, безволосое тело. Антон скользнул взглядом – две морщинистые складки на животе, грудные железы обвисли – и отвернулся.
Режиссер, продолжая бормотать и всхлипывать, лег на бок и тут же замолк. Антон оглядел жалкого, заморенного старика, накрыл его одеялом.
Он зашел на кухню, взял кровавого цвета яблоко, выключил проектор. На выходе бросил охраннику по-хозяйски:
– Можешь теперь убраться, он спит!
Мальчик с хрустом откусил яблоко – по подбородку двумя струйками потек желтоватый сок – и добавил с набитым ртом:
– Я жавтра приеду…
Отношения с отцом и матерью стремительно ухудшались. Антон уже не представлял, как можно нормально общаться с ними. Изо дня в день постоянная ругань, ссоры трагическим шепотом, чтобы не задеть датчики крика.
Было сказано много такого, чего не стоило говорить, и Антон все больше замыкался в себе, старался просто молчать. Он видеть не мог родителей. Они запрещали практически все. Его раздражало все, что они говорили и делали.
Он ездил к Аркадию чуть ли не каждый день и однажды остался ночевать в комнате Степана. Матери сказал, что очень устал после школы, спросил разрешения. Удивительно, но та согласились. Мать знала, кто такой Аркадий, и, возможно, думала, что это хорошо, если Антон сошелся с ним. Лизе казалось, что они таким образом помогают друг другу. Слава особо не вникал и вообще уже мало влиял на ситуацию.
После этого Антон стал часто ночевать у режиссера. Ему было комфортно, и он настолько привык к шику и блеску, что иногда забывал, что дом совсем не его. Антон хозяйничал в комнате Степана, играл, хотя интерес к игре пропал, как только все Степины шлемы поступили в его распоряжение.
