что рай для глаз оканчивается всегда у мужчины чистилищем для кармана. Большие голубые, небесного цвета глаза с небольшими зелеными крапинками в радужках источали внутреннюю гармонию и доброту. В них не было холода, но была загадка, которую хотелось разгадать. Какая-то недосказанность чувствовалось в ее взгляде и в самом слегка настороженном поведении. Невидимый крепкий замок защищал от прохожих двери в ее истинный мир. От этой девушки на Степана повеяло одновременно и энергией женского любопытства, и облеченным в бессознательное сексуальным влечением.
Степан пытался понять отношения его новых знакомых, но так и не смог разгадать эту незамысловатую загадку. Впрочем, Евдоким и Лена всю дорогу казались раскованными и весело обсуждали понятные только им театральные сплетни и интриги. Приятный низкий с легкой хрипотцой голос Лены возбуждал интерес Степана к этой девушке. Иногда их взгляды неожиданно встречались, и Степан читал в них приглашение к флирту. Может быть, это только казалось ему, ведь в период любовной эйфории воображение часто выдает желаемое за действительное. Степан непонятно почему представил Лену в объятиях Привалова, и внезапное чувство зависти охватило нашего героя. «Ну почему одним все – и московский театр, и красивые девушки, а другим Кудымкар и роль Рудольфа с красным носом, катающего по сцене двух бездарных толстяков».
– Зависть, Степан, это ржавчина души. Она съедает самые благородные человеческие порывы, – взглянув неожиданно на нашего героя, произнес прозорливо Евдоким.
Степан густо покраснел.
– А это правда, что вы, Степан, финский язык выучили, чтобы на национальном языке в театре играть? – переменила тему Лена и кокетливо улыбнулась ему. Степан очередной раз обернулся, чтобы посмотреть на девушку, и ему показалось, что он влетел в голубое облако ее глаз и растворился в обволакивающей неге ее обаяния и красоты. Говорят, что мужчина смотрит в глаза только после того, как изучил все остальные прелести женского тела, но встреча Степана и Лены стала исключением из правил. Степан смотрел в глаза Лены, наполненные запахами голубого моря, и чувствовал, что его наивный фрегат терпит первое в жизни крушение, столкнувшись с внезапной скалой любви, невидимой привычному навигационному оборудованию.
– Да, выучил коми-пермяцкий язык, можно сказать, финский. Это одна группа финно-угорских языков. Язык – это тысячелетнее творчество любой нации, и, изучив его, ты познаешь мир народа, – взволнованным голосом пояснил наш герой.
– Потрясающе. Да, Лена? Язык – творчество нации! – воскликнул Евдоким. – За неделю выучил в совершенстве язык…
– За месяц, – смущенно произнес Степан.
– И много вы языков знаете? – спросила Лена.
– На пяти смогу говорить более или менее свободно, а так по моей методике за три месяца любой язык могу взять, – хвастанул Степан.
– А вы меня обучите вашей методике? Английский надо подтянуть.
