и булькающей овсянке. Уэстон висит у нее над душой, его присутствие бьет ей в спину, как прилив, и приносит запах лосьона после бритья. От него разит цитрусом, лавровым листом и ромом. «Ему, наверное, и брить-то еще нечего», – хмуро думает она, надеясь отогнать всплывшее в памяти видение – полуголый Уэстон в дверном проеме – и странное ощущение родственных уз, которые его сопровождают. Несмотря на почти детскую округлость его лица, поджарое тело явно свидетельствует о том, что голод знаком ему так же хорошо, как и ей. След его пальцев на ее руке до сих пор горит, как ожог.
Он выглядывает из-за ее плеча.
– Пахнет вкусно.
Перспектива завтракать в его компании, вновь терпеть, пока он будет приставать с вопросами, где мать и кто еще из ее родственников трагически погиб, ужасает ее вплоть до мурашек по коже.
– Вы думаете? – Она выливает овсянку в щербатую белую миску и сует ему в руки. – Это все вам.
– О, спасибо… минутку! А вы разве не хотите?
– Я не голодна. – Она проскальзывает мимо него, хватает с кухонного стола ружье.
Он следует за ней до входной двери.
– Поздно вернетесь? Я слышал, сегодня церемония открытия.
У Маргарет холодеет кровь.
– Церемония?..
– Ага, мне Халанан на днях рассказал. Кажется, церемония открытия Полулунной Охоты?
Она знала, что так и будет: первое появление того самого хала возвещает начало охотничьего сезона. Но надеялась, что пройдет больше времени, прежде чем его заметит еще кто-нибудь, а может, по глупости рассчитывала, что хала уйдет, сделав ее решение избегать охоты менее мучительным. Но, узнав о приближении официального начала, она чувствует, как усиливается тревога, от которой она так и не смогла отделаться с тех пор, как заглянула в жуткие глаза чудовища. Такой же ужас она испытывала лишь однажды, но воспоминания об этом рассыпаны по полу осколками, слишком острыми, чтобы собрать их. Серный запах алхимии, светлые волосы матери в крови, всхлип, который вырывается у нее при попытке Маргарет вытащить ее из лаборатории, и…
– Мисс Уэлти? – Голос Уэстона кажется искаженным. – Вам плохо?
Ее глаза застилает туман, она смотрит на него словно со дна замерзшего пруда. «Господи, – думает она, – прошу, не дай этому случиться сейчас».
Она сжимает пальцы на плаще, висящем на вешалке, сосредотачивается на переплетении хлопковых нитей, чтобы удержаться на ногах. Она здесь, здесь, и Уэстон таращится на нее, словно уверен, что она сейчас взлетит. Отражение своего бледного лица она видит в его глазах и замечает, что ее глаза мечутся, как у загнанного зверя. Вынести такое унижение почти невозможно.
Маргарет хватает плащ и набрасывает его на плечи.
– Я в полном порядке. Мне пора.
Уэс в недоумении и вместе с тем немного успокаивается.
– На церемонию?
– Куда же еще – Ей нужен
