уронила открытку, словно ужаленная, и вскочила, опрокинув маленькое кресло. Смесь отчаяния с омерзением подкатила к горлу тошнотворным комком.
Какая она дура! Только дурак может еще на что-то надеяться. Только умалишенный станет отрицать, что вся эта квартира – одна сплошная улика. Более убедительного, неопровержимого доказательства даже вообразить невозможно.
Она до сих пор понятия не имела, почему бабушка решила оставить ей эту квартиру, но основания скрывать само ее существование теперь были предельно ясны. Ведь ее родная бабушка, что каждый год в мае вывешивала за окном французский флаг, празднуя победу, женщина, что беспрестанно клялась в любви к своей стране, вовсе не была патриоткой.
Ее бабушка – лгунья, лицемер и предатель.
Ее бабушка – пособница фашистов.
Глава 2
ВЕЛЮНЬ, ПОЛЬША, 31 августа 1939 года
Первый раз Софи Сеймур назвали странной, когда ей было восемь лет.
Случилось это на празднике в честь дня рождения одноклассницы Элоизы Постлвейт, где она оказалась лишь по приглашению матери именинницы вместе со всем классом летней воскресной школы. Праздник был целым событием: девочки в нарядных платьях с оборками, угощение с сытными пирожными и холодным чаем, и игры, такие скучные, просто тоска зеленая.
Никто не заметил, как Софи тайком улизнула от шумной суеты игроков в «музыкальные стулья» и «передай пакет» и направилась в расположенную на первом этаже библиотеку.
Библиотека Постлвейтов, как и сам особняк, производила неизгладимое впечатление: блаженная тишина, мягкий полуденный свет. Здесь Софи обнаружила учебник латыни, наверняка сохранившийся со времен учебы Постлвейта в Итоне. Восьмилетняя Софи уже хорошо владела французским, испанским и итальянским, хотя с латынью, от которой произошли эти языки, была незнакома. Учебник ее сразу заинтересовал, и она зачиталась в укромном уголке.
Увлекшись новым занятием вдали от остальных, она не заметила, что ее хватились, не представляла, какой поднялся переполох, когда наконец стало ясно, что восьмилетняя девочка пропала, а когда первые поиски ничего не дали, возникло зловещее опасение, что она могла упасть в какой-нибудь пруд в усадьбе и утонуть.
О происходящем Софи догадалась только через час, когда сбившаяся с ног миссис Постлвейт обнаружила ее в библиотеке и в ярости от пережитого потрясения рывком подняла на ноги и выхватила из рук учебник.
– Да что с тобой такое? – потребовала она объяснений, багровея лицом, резко выделяющимся на фоне модной прически, ничуть не пострадавшей при поисках.
– Ничего, – растерялась Софи, не понимая, в чем дело.
– Ты зачем сбежала?
– Голова заболела от шума, – вежливо объяснила Софи.
– Ты испортила Элоизе праздник, – зашипела женщина. – Все пропало.
– Не понимаю.
– Тебя
