– от расстилавшейся на склонах гор и невыгоревшей на Солнце травы, коричневыми – от подножья каменистых гор, которые, вырастая вверх, становились грифельно-серыми, особенно мрачными в такую пасмурную погоду. Валиев был с планшетом, часто доставал из него карту, бумагу и зарисовывал, конспектировал что-то, видимо, сверяясь с картой.
Кто-то пытался начать разговор, который был бы ненавязчивым, таким, каким он бывал, когда мы ходили на дальний полигон (не на плацу всё-таки!) в месте нашей постоянной дислокации, но Валиев резко оборвал и строго приказал молчать и смотреть по сторонам. Оставалось выполнять приказ, постоянно наблюдать окружающую нас обстановку и через это любоваться восхитительной природой здешних мест. Проводнику на вид было лет за пятьдесят, не старый ещё, но и не молодой, держится в начале строя, идёт быстрым шагом, показывая иногда рукой, какое выбирать направление. Так мы прошли, по моему представлению, практически до самого Кадара, но минуя Карамахи. Дойдя до представляемого мною конца селения Кадар, мы приняли вправо на тропу, которая вела вверх. Поднялись на перевал и повернули направо, обратно к нашему лагерю. Валиев остановился, показал рукой куда-то в сторону подножия горы и, присмотревшись, там, внизу, можно было заметить другой такой же, как и наш, военный лагерь с бронетехникой, маскировочными сетями и маленькими серыми человечками, снующими туда-сюда – сейчас это скопление людей напоминает муравейник, внешне немного хаотичный, но стремящийся к порядку и дисциплине. Скорее всего, это и были те военные, которых мы нагнали вчера, когда приехали на место нашего нынешнего расположения. Непонятно только, почему они обосновались в такой низине – селение Кадар было высоко вверху.
Накрапывает дождь.
Я вспомнил, что и вчера ночью тоже накрапывал такой же дождь и я ещё подумал, что очень не хочется повторения дождей Пластилиновой долины, но в этой местности как вчера, так и сегодня, дождь не собирался превращаться в более сильный.
– Товарищ старший лейтенант, – обратился к Валиеву Саша Панчишин. – Разрешите покурить. Ещё ни разу перекура не было.
– Нет! – отрезал некурящий Валиев. – Перейдём через перевал – там покурите.
Мы пошли дальше по тропе и услышали со стороны нашего лагеря тяжёлые разрывы. На секунду стало страшно, но потом я вспомнил, что артиллерия ещё минувшей ночью начала утюжить село снарядами. Сейчас, видимо, артиллерийский обстрел начался вновь. Проходя через перевал и уже поворачивая вправо, я последний раз бросил взгляд на Кадар и располагавшийся под ним военный лагерь: маленькие человечки забегали ещё быстрее, чем раньше, как будто к муравейнику кто-то поднёс горящий хворост.
Действительно, не успели мы выйти на склон горы, которая была справа от нас и повернуть уже определённо в сторону нашего лагеря, старший лейтенант Валиев объявил перекур. Я только сейчас почувствовал, что немного устал – давала
