их раньше – все на одно лицо. Серая форма, черные перчатки и сапоги из блестящей кожи, знаки различия на воротниках, рукавах и погонах. Эсдэшники[4]. Глаза у них были как пули, и они пальнули ими прямо в мефрау Кауфман. Та вместе с Авелем отпрянула и прижалась к стене.
По лестнице загромыхали солдатские сапоги, топот переместился наверх. Вскоре солдаты спустились обратно, вместе с Трюс – она вбежала в гостиную и встала рядом со мной у раздвижных дверей, плечом к плечу. Один из фрицев опустился в кресло.
– Sie haben hier Juden untergebracht![5] – крикнул он маме. Уголки его рта в гневе поползли вниз. Он поднялся, шагнул к мефрау Кауфман и сказал по-немецки: – Пять минут на сборы.
– Прошу прощения? – переспросила мама.
– Они нелегалы! – рявкнул он. – В Вестерборке, на северо-востоке страны, устроен лагерь для беженцев. Им место там.
За спиной у мамы мефрау Кауфман прижала к себе маленького Авеля. Дом затаил дыхание.
Эсдэшник схватил мефрау Кауфман за плечо, и мама бросилась между ними.
– Sie! – воскликнула она. – Sie sind ein gebildeter Mann! Sie lassen sich als Menschenjäger benutzen?[6] – Она возмущалась так, будто готова была накинуться на самого фюрера.
– А ну заткнись, баба! – прорычал эсдэшник ей в лицо. – Или тоже хочешь прокатиться, с дочерьми?
Он так сильно толкнул маму, что она ударилась об стол. Мы с Трюс тут же встали между ней и немцем. Не произнесли ни слова, но наши напряженные позы говорили: только попробуй еще раз!
Авель по-прежнему жался к стене, бледный, как обои. Трюс подошла к нему и взяла за руку.
Эсдэшник повернулся к мефрау Кауфман и стал выталкивать ее в коридор. Другой немец проворчал:
– А мы-то что поделаем? Befehl ist Befehl[7].
С лестницы, а потом со второго этажа доносились крики мефрау Кауфман. Авель вырвался из рук Трюс. Мама кинулась в коридор, вверх по лестнице, Авель за ней. Мы с Трюс хотели было ринуться за ними, но мама прокричала, чтобы мы оставались в гостиной. Мы метнулись к маминой кровати в другой половине комнаты и, приподняв занавеску, выглянули на улицу. Солдаты с винтовками наизготовку. Полицейский грузовик. В кузове люди, сидят потупившись, будто им стыдно. Тут мы увидели мефрау Кауфман. Двое солдат выволокли ее из дома, вытолкали на улицу, ударами погнали в машину. Она уронила чемодан, он упал на тротуар и раскрылся.
– Mutti! Mutti![8] – заплакал малыш. Он полез в кузов, но споткнулся на ступеньке. Один из фрицев грубо подсадил его.
Между тем мама торопливо запихивала в чемодан розовую блузку. Не успела она защелкнуть металлические замки, как солдат выхватил чемодан у нее из рук, швырнул его в грузовик и запрыгнул следом.
Больше мы Кауфманов не видели.
2
На лестнице раздаются мамины шаги. Мы с Трюс так и сидим на диване.
– Чего хотел Франс ван дер Вил? – спрашивает она, вываливая на стол гору чистого белья.
Вот, значит, как его зовут.
– Франс…
СД – Служба безопасности рейхсфюрера (
Вы прячете евреев! (
Вы! Вы же образованный человек! И позволяете делать из себя охотника за людьми? (
Приказ есть приказ (
Мама, мама! (
