она по вкусу царю великой и прекрасной страны Ай-Гайюры. И увез он свою разумную жену в прекрасный город у теплого моря.
А ровно через год родился у царя Шахрамана сын – наследник престола.
Назвал его царь Шахраман Кемалем, ибо был мальчик очень красив[2]. А жена пообещала научить его всему, что известно в мире, чтобы сын был достоин своего отца.
Макама вторая
Кемаль рос послушным и умным малышом. Когда же он вырос и возмужал, все увидели, что совершеннее этого юноши не было еще в мире человека. Алия сдержала слово, и сын царя Шахрамана был достоин своего отца.
Он был и умен, и красив. Но при этом не кичился красотой, не ухаживал за собой, как изнеженные женщины. Правда, не прочь был весь день провести в банях. Но любил Кемаль и долгие прогулки верхом. Радовали его легкие лодочки, что скользили по водной глади у порта за волнорезом. Радовался юноша и тому, что сам может повести от причала в море и лодчонку, и грузовой корабль, полный товара.
Не было Кемалю и равных в науках – уж такова оказалась его судьба, что учение давалось ему легко. А учителя были людьми достойными: мудрецы, знаменитые ученые. Юноша старался понять каждого из своих наставников. Но, поняв, мог и поспорить – ведь мать научила его с младенчества уважать и собственное мнение. К чести учителей надо сказать, что и они уважали своего ученика. Мать наблюдала за успехами сына с неослабевающим вниманием.
Так прошли годы. В тот день, когда Кемалю исполнилось семнадцать лет, Алия вошла в покои своего мужа. Настало время, когда уже нельзя было избежать трудного разговора. Царя Шахрамана время щадило – вернее, оно словно текло, не задевая его.
Царь был по-прежнему и красив, и умен. Всего несколько седых ниточек светились в его густой шевелюре, а борода была черна как смоль.
– Да храни тебя Аллах милостивый и милосердный, о сапфир моего сердца! – Алия поклонилась мужу.
Царь поспешно встал, ибо он любил и уважал свою жену так же, как и много лет назад – с того дня, когда шариат позволил ему снять покровы, которые окутывают невесту в день свадьбы.
– Алия, свет очей моих!
– Царь, мне надо поговорить с тобой о нашем сыне.
– Что-то случилось? Мальчику нездоровится?
Алия рассмеялась:
– О Шахраман, да наш мальчик здоровее, чем весь табун царских лошадей! И потом, ему уже исполнилось семнадцать. Он силен, как бык, и умен, как тысяча мудрецов. А ты беспокоишься о его здоровье, как будто ему всего годик…
Временами мать и отец словно менялись местами: у Алии хватало спокойствия и рассудительности видеть вещи такими, какими они были на самом деле, а царь Шахраман относился к своей семье как наседка, что защищает цыплят даже от тучки на небосклоне.
– Но тогда о чем ты хотела со мной говорить, о прекраснейшая?
– Позволь мне еще раз повторить:
Кемаль – красивый
