И был он в эти мгновения так хорош, что сердце у девушки громко забилось. Так громко, что ей показалось: его стук разбудит не только Кемаля, но и всех глухих старушек на многие фарсахи[4] вокруг. Но было тихо…
Тогда девушка сбросила с себя лиловый чаршаф, избавилась от шелковых шальвар и легла рядом с юношей лишь в одной тонкой сорочке. Алмас вознесла молитву Аллаху всесильному, чтобы он помог ей, и постаралась не уснуть, чтобы не пропустить тот миг, когда станет она желанна Кемалю.
Медленно скользила по небу луна, неясные тени играли в темной комнате. Кемаль безмятежно спал. Уже сон начал подкрадываться к Алмас, но тут принц повернулся, и его рука опустилась на тело девушки. Как ни ожидала она этого мига, но это прикосновение обожгло ее, словно тысяча языков пламени. Перед глазами мелькали любовные сцены, описанные в тех книгах из обширной библиотеки ее отца, что она прочитала тайком. Прочитала, мечтая о том миге, когда сможет отдаться ему одному, единственному и прекраснейшему из юношей – принцу Кемалю.
Сколько раз она представляла себе этот миг! Сколько сладостных мгновений провела, лаская свое тело и представляя, что это он ласкает ее! Девушке сейчас казалось, что она похожа на новую настроенную лютню – настроенную умелыми руками для того, чтобы принц смог впервые сыграть на ней великую и прекрасную мелодию любви.
Девушка повернулась лицом к Кемалю, и тот инстинктивно обнял ее и прижал к себе. Но сон его был все так же крепок, а тело спокойно и расслабленно.
«Неужели ничего не будет?»
Словно в ответ на ее немой вопрос Кемаль нахмурился и еще раз провел рукой вдоль тела девушки. Короткая шелковая рубашка чуть задралась, и ладонь принца скользнула по теплой и нежной коже на бедре Алмас. Принц, все еще не просыпаясь, несколько раз провел по обнажившейся ноге девушки… и вдруг навалился на нее всем телом.
Но глаза его были закрыты. Принц спал…
Алмаз попыталась освободиться от этих странных объятий, и в этот миг юноша открыл глаза. Несколько мгновений, не отрываясь, смотрел он на девушку и вдруг прижался губами к ее губам. Алмас не решилась бы назвать это поцелуем. Она знала: поцелуй – это что-то совсем другое. Губы Кемаля были плотно сжаты, и Алмас поняла, что принц все еще не проснулся. И не проснулось его тело.
«Значит, мне надо быть смелее…»
Девушка вспомнила книгу великого учителя любви Ватсьяяны. Сколько изумительных строк тот посвятил поцелую! И как это прикосновение сомкнутых твердых губ не похоже ни на одно описание древнего мудреца! Девушке удалось чуть отклонить голову и нежно коснуться этих сонных губ легким поцелуем мотылька.
Принц широко раскрыл глаза и наконец посмотрел на девушку. Он пытался что-то сказать, но та уже накрыла его губы своими, запечатлев на его устах настоящий поцелуй любви. (Так, во всяком случае, было написано в книге, воспевающей эту великую науку). Этот поцелуй обжег принца, он резко сел, оттолкнув девушку к самому краю ложа.
– Кто ты
Фарсах – мера дины, один фарсах равен около шести километров.
