осмыслить, добавить свои. Еще столько же ушло на то, чтобы найти в мировом эфире того, кому принадлежат эти записи. Потом все стало легче – лишь одиночке почти невозможно обрести знание Пути. Теперь же, когда сей Путь уже за спиной, когда впереди долгожданная встреча, оставалось самое простое – воззвать к звезде мирового знания – мудрой звезде Садалмелик.
Человек в бурнусе знал, что он величайший из магов, ибо ведомы были ему голоса пыли и ветра, моря и звезд. Однако живы были в памяти незнакомца дни, когда могущество его было неизмеримо выше, а силы неисчерпаемы. То было до Пророчества. Теперь же лишь звезда Садалмелик могла указать ему дорогу, которой оканчивается Путь – Путь к себе самому. Путь к своим силам.
Запыленный башмак запутался в корнях. Человек в бурнусе опустил глаза, чтобы понять, обо что споткнулся. Увиденное заставило его улыбнуться еще раз – корни оплетали растрескавшийся желтый кирпич. Такими кирпичами, он знал это, выложена дорога к храму. О, теперь он видит: сама судьба ведет его вперед. Судьба и Пророчество.
Повинуясь магическому жесту, заросли расступились. Тропа неторопливо поднималась на холм, которых немало на пути к Медному городу. Именно на вершине холма должен стоять храм. А в самом сердце храма, на самой высокой точке холма, обретет он и жертвенный камень, о котором говорили древние свитки. Ибо камень сей – единственное место, откуда можно воззвать к звезде Садалмелик.
В те минуты, когда взору человека в бурнусе открылись развалины храма в высокой траве, из беспросветно-черных туч грянул первый удар молнии. Лишь путник знал, что гроза эта явилась по его зову – по зову самой древней и самой могучей магии, магии древнего племени, магии друидов. Впереди, он предвидел это – чудовищный ливень, потоки которого породят сель, настоящую угрозу великому и вечному Медному городу.
Сильный ветер принял в объятия человека в бурнусе, и тот шагнул на тропу, что вела к вершине холма. Второй удар молнии ослепил незнакомца, заставил его опустить глаза и несколько мгновений ожидать, когда зрение восстановится. Однако мешкать не следовало: вот его отделило от цели пять десятков шагов, вот два десятка, вот пять шагов… Вот и камень, до сих пор черный от потоков жертвенной крови.
Пришелец замер, лишь свирепый ветер рвал в клочки его одеяние. Потом незнакомец воздел вверх сомкнутые руки – от них взлетела в небеса черная с синим молния…
– Кто она? Звезда Садалмелик, скажи мне имя! Укажи путь, светоч мудрости!
Страшным был миг, когда пространство вокруг заговорило – то был глас самого Мироздания, низкий, чуть усталый, каким может быть у наставника после долгого дня занятий:
– По какому праву ты тревожишь меня?
– По праву обретенного знания! Я должен узнать, кто вернет мне самого себя!
Страшный хохот был подобен раскату грома:
– Зачем
