рассказчица волокла гитару в чехле. Димка обратил внимание на её джинсы, укороченные под рост. Размер джинсов рассказчицы был изначально сильно велик, а обрезали их чуть ли не на уровне колен, исказив фасон до неузнаваемости. Чересчур длинное, в пол, пальто ещё больше уменьшало и без того невысокий рост беременной. Димке захотелось по доброте душевной посоветовать, что не стоит так себя уродовать, но он сдержался. Обидится ещё. А жаль, девчонка сама по себе симпатичная. Вместо этого он предложил помочь нести гитару.
– Тебя как зовут? – спросила рассказчица.
– Ди… Пушкер! – выпалил Димка. – То есть Миша.
– Ты любишь петь, Миша? – Глаза рассказчицы подёрнулись дымкой, свидетельствующей о романтических намерениях.
– Смотря что…
– Фу, какие тут все скучные! – фыркнула рассказчица и отвернулась.
Пройдя сотню метров под соснами, молодые писатели и писательницы вышли к большому серо-голубому двухэтажному особняку с двумя отходящими в стороны крыльями. Смесь русской усадьбы с колхозным домом культуры. Облупившиеся колонны подпирали широкий балкон второго этажа. Над балконом, на портике, красовались гипсовые цифры «1955» в обрамлении лепного дубово-фруктово-овощного венка. Листья переплетались со всякими тыквами, грушами и другими витаминными плодами, частично осыпавшимися и потому не поддающимися опознанию. Такие же венки обрамляли пятиконечные звёзды под окнами. Пространство перед парадными дверями украшала полукруглая балюстрада с двумя гипсовыми шарами величиной с ядра Царь-пушки. На стене у дверей висел советский ещё почтовый ящик с распахнутой дверкой для забора писем, из-за которой торчало горлышко пивной бутылки. Напротив этого великолепного фасада рос высокий можжевельник. Вокруг, куда ни глянь, стояли высоченные сосны и берёзы. Влажный воздух пах корой, хвоей и палыми листьями. Чернота леса заставила Димку вспомнить сообщения о кровожадных медведях, страдающих бессонницей. Кроме того, Димка подумал, что к медведям вполне могут присоединиться волки. «Надеюсь, ни те ни другие здесь не водятся»… – Димка поёжился и шагнул внутрь особняка.
Преодолев дубовые, искромсанные многочисленными заменами замков двери, он оказался в тамбуре. В нос ударил запах мокрых тряпок. Его распространяли мокрые тряпки, обильно устилающие мраморный пол. Тряпки напоминали куски переваренного мяса. В летописях часто пишут про то, как войско взяло штурмом город, и земли не было видно от тел убитых детей, женщин и стариков. В тамбуре исторического дома отдыха «Полянка» земли, то есть мраморного пола, не было видно от мокрых тряпок. В углу свернулась калачиком парочка безродных барбосов. Димка догадался, что мокрые тряпки положены для чистоты, и добросовестно вытер ноги.
За тамбуром открывался просторный холл с дежурной, сидящей за стойкой, и старинными высокими часами напротив. Стойка дежурной и часы были рыжими, юбочный костюм дежурной – тёмно-синим,
