сначала сфотографировали на фоне ростовой таблицы, затем взяли отпечатки пальцев, с подробной описью фамилии-имени-отчества и прочего.
За минуту до окончания заполнения опросника зашел оперативник Койнов. Что-то негромко сказав на ухо прапору, он забрал из кабинета Малыгина и вывел на крыльцо отдела милиции.
– Короче, студент… – Койнов затянулся сигаретой, – чеши сейчас в церковь и ставь свечку, что для тебя всё так удачно закончилось…
Леха промолчал. Лишь неопределенно пожал плечами, мол, надо так надо.
– Дружок твой, Харлаша, – не обращая на его жесты внимания, продолжал Койнов, – подозревается в убийстве человека и заедет надолго. А ты дальше в своей охране шкуру отирай, понял?
– Да как-то не очень-то и хочется после сегодняшних событий… – искренне ответил Малыгин.
– А ты не бзди! – гоготнул оперативник, – мероприятие-то профилактическое. Надо же иногда бандюков в чувство приводить…
Он затянулся и цепко посмотрел в глаза студенту.
– А ты, если хочешь в своем институте сраном остаться, будешь ко мне приходить после каждых выходных. Чайку попьем, про телок почешем и всякое-такое… С нами дружить надо, понял?
В конце явно просквозило угрозой.
– Понял…
– Ну раз понял, хороших оценок, педагог херов! – засмеялся Койнов и, разминая кисти, ушел в здание.
Леха вышел на начинавшую оживать улицу. Воскресный день всегда стартует чуть позже будничного, поэтому он, не торопясь, а где-то даже и наслаждаясь счастливым исходом, брел по пустынному тротуару. Не дойдя до пешеходного моста, Малыгин услышал, как его окликнули. Из-за угла одной из пятиэтажек призывно махал рукой Саша Бульдог. Леха, осмотревшись, нырнул в подворотню.
– Нагнали? – с ходу спросил охранник.
– Да… – Леха всё ещё озирался, ему казалось, что Койнов где-то рядом.
– Меня тоже, – криво осклабился Бульдог, – дубиналом в дежурке огуляли, сфоткали и выкинули. Пойдем, Саня с тобой потереть хочет…
– Какой Саня? – удивился Леха.
Тут же всё понял – из неприметной «шестерки», приткнутой к дальнему подъезду, вылезал руководитель областной федерации самбо.
Травников был напряжен, но от этого ещё более сконцентрирован.
– Здорóво, – бросил он мощного краба своей пятерни, – как сам? Мусора сильно помяли?
– Да так, – Леха потер опухшее от затрещины ухо, – пару отцовских лещей…
– Бывает… – Травников оценивающе окинул Малыгина взглядом, – с адись в таз, переговорим. Бульдог, поляну секи!
В машине Малыгин рассказал Травникову о картине прошедшей ночи. Той части, которую пришлось ему пережить самому. Упомянул о том, что Харламов знал о готовящемся налете и хотел предупредить Травникова. Про вербовку оперативника Койнова и про его странный диалог с рубоповским начальником.
– Сука! – не выдержал, до сего момента молчаливо слушавший, Травников, –
