стуком в дверь и движухой в коридоре, с горем пополам умывшись, Леха отправился на встречу с Травниковым. До начала учебы оставался один день и студент планировал как-то определиться по жизни. Единственным человеком, к которому он мог обратиться за советом, был Дима Харламов. Сидевший сейчас в следственном изоляторе по подозрению в убийстве. Поэтому у Травникова, пусть и опосредованно, запутавшийся охранник рассчитывал получить минимальную информацию по дальнейшему развитию событий.
Полую тумбочку Харламова и наполовину пустой шкаф Малыгин обыскал сразу по приходу. Так как Дмитрий съехал ещё в мае, то к сентябрю, скорее всего, к Лехе подселили бы соседа. Старшекурсник за символическую взятку договорился с комендантом общежития подержать комнату за собой. Никаких запрещенных вещей в мебели Леха не нашел. Только старая самбовка и изношенные борцовки в глубине шкафа. Когда же Леха отодвинул тумбочку, из-под задней фанерной стенки вывалилась, очевидно застрявшая за полочками, цветная фотография. На ней совсем юный Харламов в расстегнутом маскхалате стоял рядом с молодым офицером, в «афганке» с лейтенантскими звездами. Оба были с оружием, в разгрузочных жилетах, лейтенант с автоматом, а Дмитрий со снайперской винтовкой и испачканной физиономией. Часть фона занимало глинобитное заграждение, за коим угадывались снежные вершины таджикских перевалов. На обратной стороне фотографии синела надпись. «Дима, не стреляй просто так… На память от замполита Олега Южанова». Леха вспомнил, что у Харламова была небольшая папка с документами, которую тот постоянно держал в тумбочке. Видимо, фотокарточка вывалилась оттуда при сборах на переезд. Её Леха внимательно рассмотрел и убрал в межстраничный схрон любимой книги «На западном фронте без перемен».
В назначенное время Леха прогуливался около магазина «Восход». Почти сорок минут ожидания и Малыгин, плюнув, побрел обратно в общагу. Прогоняя в голове различные варианты отмены встречи, подходя к крыльцу общежития, он наткнулся взглядом на замызганные «Жигули». В тех самых, где несколько часов назад общался с Травниковым. Вот только вместо него там сидело двое крепких парней. Один из них, смутно знакомый по ночным сменам в «Джеме», вывалившись из раскрытой дверцы, махнул Лехе рукой:
– Малыга! Ныряй в тачку!
Подивившись звучанию своего нового прозвища, Леха сел на заднее сиденье.
– Припозднились немного, братан, – коротко бросил пассажир, – делов много…
Водитель хмыкнул.
По деланным фразам и ухмылке водителя, Леха понял, что, скорее всего, травниковские бойцы проверяли не привел ли он за собой «хвост» и стоит ли ему доверять после жёсткой милицейской обработки. Однако маршрут поездки был не длинным. Через пять минут «шестерка» остановилась в, до боли знакомом Лехе, тупичке за трансформаторной будкой. Том самом, куда зимой его вытаскивали калечить друзья Юры Ермакова.
– Тебя Саня ждет в «Джеме», – вновь лаконично кивнул головой на выход пассажир, – зайдешь через кухню.
Травников сидел за служебным столиком в непривычно
