её по имени, только «твоя дочь». Ни одного подарка, ни единого цветка за годы супружества я не получила. Выходы в свет Петер тоже не практиковал, а потому никогда не был со мной в кино, театре, кафе, ресторане.
Нет, в ресторане мы с ним однажды были, на наш общий с ним день рождения. Тот самый, который он называл Божьим провидением. С тех пор я возненавидела китайские харчевни. Из гостей на сём двойном торжестве присутствовала только Светка. Петер долго сокрушался, что заказал три рюмки вина, стоимость которого превышала цену целой бутылки подобного пойла в ALDI и заставлял нас во что бы то ни стало впихнуть в себя весь рис, остававшийся на блюде.
Я тогда изо всех сил боролась с искушением надеть корыто с рисом ему на лысину, но понимала, что за это потрясающее удовольствие придётся дорого заплатить. По дороге домой я пыталась улыбаться и шутить, но, войдя в ванную, долго плакала, вспоминая, как праздновала предыдущие дни рождения с друзьями и коллегами: педагогами, журналистами, телевизионщиками, в три-четыре захода – с песнями, плясками, сюрпризами, морем цветов, подарков, стихотворных посвящений. Осуждать немцев за их неспособность к фейерверкам, пожалуй, не стоит: это – не вина их, а беда: «Рождённый ползать летать не может», но вот невероятная анекдотическая жадность – уже болезнь. Мерзкая. Заразная. Неизлечимая. СХЖ называется – синдром хронической жадности. Им поражена изрядная часть нации. Мой благоверный – всего-навсего органичная частичка формации, которой неведомо первое правило джентльмена: если рядом с тобой дама, лопни, но держи фасон! Да и о каком фасоне можно вести речь, если наиболее употребляемое слово немецкого «джентльмена» – «дорого», и по этой причине он не покупает книг, не выписывает прессу, не ходит в музеи, на выставки, в театры. Отдыхает в лесу. Не потому, что природу любит, а потому, что бесплатно. Не принимает гостей, а если и принимает, то, дай Бог, чтобы хоть кофе предложил. Не дарит даме цветов. В кафе платит исключительно за себя и даже нужду малую справляет только в кустах или носом к забору, «озонируя» окрестности отходами своей жизнедеятельности. Им, этим «джентльменам», не понять, почему импортные жёны несутся от них аллюром «три креста», едва завидев свет в конце тоннеля. А всё потому, что все годы совместного проживания не чувствовали рядом мужика: опору, защиту, кормильца. Что продолжительное сожительство с таким типом ведёт к разрушению личности и потере самоуважения. Ну, как можно уважать мужчину, желать его в постели, если платишь за проживание на его территории? Возможно, для отдельных эмансипированных немок сей факт – дело житейское. Мне известен случай, когда одна такая дама продолжала исправно вносить арендную плату на счёт своего возлюбленного, хотя сей Ромео уже давно и прочно пользовался всем спектром её услуг. Другой немецкий «джентльмен», детский психотерапевт, нисколько не смущаясь, берёт со своей возлюбленной деньги за лечебные сеансы, проводимые с её сынишкой, пережившим шок автокатастрофы. Как говаривал персонаж известной сказки, «Ты хотя мне и подруга, а порядок быть должон!».
Видимо,
