шаг, парень толкнул ее корпусом.
Они спустились по шатким камням и очутились среди деревьев. Корни впивались в каменистую почву, подобно узловатым пальцам, густые кроны сплетались. Марбахцы, жившие по соседству со старым кладбищем, могли бы собирать здесь хворост, а деревья рубить на дрова. Но все без исключения предпочитали ходить в лес, пусть это и занимало больше времени. В итоге Сырой Погост сам стал похож на лес. Деревья загораживали Зальц-Ахен, и лишь тяжелый, напитанный влагой воздух давал понять, что неподалеку находится река.
Нильс огляделся и, указав на мрачноватый коридор между стволами, произнес:
– Туда.
Там, где не росли деревья, поднимались густые заросли крапивы. Кое-где из кустов торчали верхушки вросших в землю обелисков, но в остальном Сырой Погост уже много лет не имел ничего общего с кладбищем.
– Давай, шевелись, – бубнил Йозеф, пихая Гретель в спину.
Тропинка привела к старому развесистому дубу, под сенью которого стояло чудом уцелевшее надгробие – каменная тумба, а на ней коленопреклоненный ангел. Время и вода поработали над фигурой из белого известняка, затемнив крылья и превратив печальный лик в жуткую, покрытую грязными потеками маску.
– Может, здесь остановимся? – спросил Курт.
– Нет, мы пройдем дальше. – Нильс указал на ограду, которая еще виднелась среди стволов. – Не хочу, чтобы нам помешали.
В этот момент Гретель испугалась по-настоящему. Она уже смирилась с тем, что ее изобьют. Но вдруг Нильс решил ее убить, а тело сбросить в реку? Он – сын пастора, ему что угодно сойдет с рук. А полиция просто добавит еще одно имя к списку пропавших детей.
– Герр Хофманн знает, что вы меня преследовали, – сказала Гретель. – Если со мной что-то случится, это быстро всплывет.
– Лучше заткнись, – прошипел Йозеф. – Иначе сама всплывешь, в реке, через несколько дней.
Гретель тут же пожалела, что вообще открыла рот.
Каменная ограда давно скрылась за деревьями, а Нильс и не думал останавливаться. Под ногами валялись обломки крестов и надгробий, в воздухе явно ощущался запах тины – еще немного, и покажется Зальц-Ахен. Гретель подумала о призраке жадного бургомистра. Сейчас она бы обрадовалась и самому черту, лишь бы тот избавил ее от Дельбрука и его цепных псов!
– Здесь, – бесцветным голосом обронил Нильс.
Йозеф отпустил Гретель, но бежать ей было некуда – враги обступили ее с трех сторон. Потирая ноющее плечо, она спросила:
– Ну и что дальше? Хотите меня отлупить? Могли бы сделать это поближе к дороге!
Она старалась говорить вызывающе, но, кажется, у нее плохо получалось.
– Я не собираюсь тебя лупить, – сказал Нильс. – Я собираюсь предать тебя суду, как ведьму.
– Чего? – пробормотала Гретель. – Я не ведьма, а ты пока что не инквизитор. Что за дурацкие игры?
Нильс глубоко вздохнул и расправил плечи. А потом отчеканил совсем другим, незнакомым голосом:
– Я
