бритва касалась кожи, физическая боль ненадолго вытесняла душевную.
«Я плохая. Я это заслужила», – думала маленькая Гретель Блок, полосуя руку лезвием. Привычка резать себя ушла после одного жуткого случая, когда с бритвой в руках ей пришлось защищать собственную жизнь и жизнь младшего брата.
Сейчас Гретель понимала, что они с Гензелем – обычные дети, не хуже и не лучше других. А вот у мамы в голове все перепуталось. Но и сейчас, когда Марта Блок начинала вопить и сыпать нелепыми обвинениями, на Гретель накатывало чувство вины.
Редкие доски, по которым шла Гретель, вросли в застывшее глинистое месиво. Градоправители прошлого сделали хорошее дело, выложив Марбах-плац и центральные улицы гранитом. В менее зажиточных районах каменная брусчатка сменялась деревянной, а вот жителям городских окраин оставалось месить ногами грязь. Шагая к дому, Гретель по привычке приподнимала подол, хотя ее платью, побывавшему в овраге, на Сыром Погосте и даже в склепе, уже ничего не могло навредить.
Вдалеке Гретель разглядела каменную трубу своего дома – вертикальный росчерк на фоне темного неба. Мать, наверное, уже приготовила похлебку. И если ангелы, приставленные смотреть за юными фройляйн, хоть немного благоволят Гретель, отец сейчас сидит у камина и ждет, когда накроют на стол.
По меркам Смолокурной улицы дом, где жила семья Блок, был весьма неплох. С крепкими бревенчатыми стенами, большим камином, сложенным из дикого камня, и двускатной крышей, крытой лесным дерном. Томас Блок построил хижину своими руками в год, когда обручился с Мартой. А еще он сам сделал всю мебель – столы, стулья, кровати и сундуки. Друзья говорили, что Томас мог бы стать неплохим плотником и зарабатывать больше, чем любой дровосек. «Нет уж, я слишком люблю лес, – отшучивался тот. – В лесу всегда тишина и покой, не то что в городе…»
– Гретель, это ты? – Прозвучавший за спиной голос определенно принадлежал одной из сестер Шепард.
Нехотя оглянувшись, Гретель различила лишь темный силуэт. На окраинах Марбаха никто не хотел попусту тратить дорогой керосин, поэтому ближайший фонарь горел над порогом таверны «Мышка, птичка и жареная колбаса». То есть на соседней улице.
– Клара? – предположила Гретель.
Не далее как сегодня днем она, сестры Шепард и другие девочки вместе начищали котлы, ругали монахинь и пугали друг друга ведьмой Пряничного домика. С тех пор столько всего случилось, что Гретель казалось: прошла неделя, а то и больше.
– Да, это я! Чего так поздно гуляешь?
– Отец послал отыскать Гензеля, – на ходу сочинила Гретель. – А сама-то чего бродишь, как привидение?
– Мы с Мари делаем костюмы на завтра, – сообщила девочка. – Я ходила к соседям за краской. Угадай, что мы придумали?
Клара подходила все ближе. Лившегося из окошек соседних домов света было бы недостаточно, вздумай Гретель почитать Писание. Но чтобы различить порванные чулки и перепачканное платье, его
