глубоко для человека, который не подходит для близкого знакомства.
– Да. – Он лишь кивает, после чего запускает руку во внутренний карман своей куртки, висящей за ним на стуле, вытаскивает оттуда коробочку и кладет ее на стол передо мной. – Вот причина.
Я смотрю на сине-белую пачку из тонкого картона. Она размером со спичечный коробок и продавлена, как будто он часто носит ее в кармане. Края намокли от дождя. Пачка таблеток. Таблетки, покрытые пленочной оболочкой, 50 мг, действующее вещество – сертралин. Ни название этого вещества, ни название препарата ни о чем мне не говорят.
– Что это такое? – Я шепчу и, только задумавшись, понимаю почему. Что, если сейчас он скажет, что неизлечимо болен? Возможно, смертельно? Это бы объясняло, почему ему ни от кого не нужно больше, чем кратковременное удовольствие. Сердце колотится как сумасшедшее.
Все это не по-настоящему, правда?
– Антидепрессант, – поясняет Седрик, и я с облегчением выдыхаю.
– Господи, как ты меня напугал. Я решила, что ты тяжело болен.
– Ну, – отвечает он, склонив голову набок. – Не хотелось бы говорить, что это так. Но это так.
– Я имею в виду действительно болен. – Минуточку, Билли, мысленно одергиваю себя я. Вот теперь становится странно. Вероятно, стоит сначала думать, а потом говорить. – В смысле, смертельно болен. – Лучше не стало. – Наверно, мне надо сперва это обдумать.
– Да, – с готовностью соглашается Седрик. – А потом просто спрашивай все, что хочешь знать. Задавай любые вопросы, какими бы бредовыми они тебе ни казались. Самые глупые вопросы намного умнее, чем то, о чем, по их мнению, известно большинству людей.
Кивнув, я открываю рот и снова закрываю. И что тут скажешь? Что было бы приемлемо? «Мне очень жаль» или «Выше голову, все образуется»? Нет, точно не это.
– Сложно такое принять? – тихо спрашивает Седрик. Ему что, жалко меня, потому что я ничего не могу придумать по поводу его диагноза?
– Нет, абсолютно нормально. Просто я удивлена.
Он ухмыляется:
– Я совсем не похож на человека с депрессией, верно?
– Нет. То есть… – А как вообще должны выглядеть люди с депрессией? – Просто не знаю, что сказать. Не хочу ляпнуть что-нибудь не то.
– Не ляпнешь. – Его мягкий, почти нежный тон вызывает у меня странную легкость в животе, несмотря на невероятно тяжелую тему.
– А я боюсь, что да. Я могла бы выдать: «Эй, с чего бы это, жизнь прекрасна!» Или: «Значит, тебе надо поработать над своим отношением к жизни и высвободить положительную энергию». Или подожди! Я могла бы сказать: «Но как ты можешь быть в депрессии – ты же все время смеешься!»
Он действительно смеется. По крайней мере, я добилась этого.
– Риск, что ты скажешь что-нибудь в этом духе, вполне предсказуем. Я на него пойду.
– Очень смело с твоей стороны! Но у меня все-таки возник
