голову поправить, – озабоченно сказал Драма, удаляясь на кухню. Захлопал холодильник, застучал нож, громыхнули тарелки, цыкнул рюмки и через пару минут в комнату заплыл большой поднос, уставленный бутылками и закуской.
– Товарищ, дремать не время! Сдвинь телефон, – Драма, присев с прямой спиной, водрузил поднос на столик. – Извини, горячего супа не предлагаю. Свобода холостяка чревата бутербродами и прочими неудобствами. – Он поставил гостю рюмку, высокий фужер, положил вилку. – Стол накрыт! Желаете музыку или девочек? Стриптиз с утра, пиши, день пропал, – усевшись в кресло, Драма остановился взглядом на трех разнокалиберных бутылках, выбрал коньяк, глаза увлажнились. – Может, все-таки виски? – не дожидаясь ответа, вытащил пробку, помедлил, вдыхая щекочущий ноздри аромат, потом дрожащей рукой наполнил рюмки. Ежов наблюдал за ним с явным пренебрежением. – Закуску сам выбирай, подносить не буду! Водочку пей, рябчиков жуй, день твой приходит последний, буржуй. – Драма осторожно, боясь расплескать коньяк, поднял рюмку. – Ну что, брат. За встречу? Спасибо, не забываешь. Раз в десять лет, это обязательно, как штык. Что сидим? Не поминки. Тамаду вызвать! Мужиков с гармошкой… Или в табор поедем? Повеселимся! Вприсядку походим, и стенка на стенку, вспомним молодость, масленица, чучело запалим! Бери рюмку. Чокаться не будем, уроню.
Ежов нехотя взял рюмку, пригубил. Драма выпил залпом, сморщившись, отломил кусочек хлеба, понюхал, прислушиваясь к организму, облегченно вздохнул, закусывать не стал.
– Да, Серега. Давно не виделись, – задушевно начал он.
– Соскучился, – Ежов иронизировал.
– А что. Мы с тобой не люди, фашисты какие-нибудь? Конечно, соскучился. Даже во сне видел! А проснулся, нет братика. Под кроватью искал, в кладовке. Весь день плакал. Чуть не удавился.
– Я по делу пришел.
– Потом, – отмахнулся Драма, поймал рукой коньячное горлышко. – Вот, уже лучше. Надо резкость навести, диафрагму поправить, а то я дальше стола не вижу и не соображаю, – тут он заметил полную рюмку Ежова, возмутился. – Это что, бунт на корабле? Свистать всех наверх. Ты почему не пьешь?
– Я выпил.
– Как бритвой отрезал. Кремень. Мужик, бригантина, маузер. Зашился, что ли? Бедняга. Учти! Пока бутылку не хлопнем, ты меня не расколешь, никаких дел. Или помогай на равных, или один халкать буду. Напьюсь как скотина. Что делать будешь? Завтра придешь.
– Алкаш.
– Ага, – весело согласился Драма. – Вы с пьянством боретесь, а кто сопротивляться будет? Товарищи, не на того напали. До коммунизма все равно не дожить, лучше умру героем, со стаканом в руке.
– Ты паясничаешь, а разговор серьезный.
– Это ЦК ваше паясничает, а я лечусь. Погубили страну, довели до ручки, а теперь удивляются, почему люди пьют.
– И почему.
– На вас работать не хотят. Партийные бонзы, паразиты народные.
– Для
