исходящую от его спокойного властного тона и незнакомых религиозных слов скрытую угрозу. Ей хо-телось выть от страха, но на нее смотрели беззащитные четыре глаза. Минуту постояв в раздумье, она лихорадочно стала собирать детей.
Обжигающий воздух вмиг укротил строптивое намерение непокорной северянки сбежать от человека, ради любви которого она преодолела тысячи километров. А теперь, прячась под кроной тенистого дерева, она не знала, куда идти. Денег, сунутых сестрой перед расставанием, на самолет не хватало. Жара мутила сознание, а обида душила изнутри: слезы сами полились из глаз.
– Сестра, Вам плохо?.. – услышала она будто издалека чей-то голос. – Вам помочь? – огромные красивые глаза с участием уставились на нее.
– Нам нужно вернуться домой, билеты купить. Я не знаю, куда идти.
– Пойдемте, я провожу вас. Это недалеко, – вызвалась миловидная узбечка, поднимая с выгоревшей травы дорожную сумку. Майя сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и, взяв за руки своих шалунов, явно утомленных ташкентским солнцем, ступила за доброй незнакомкой на мягкий полурасплавленный асфальт. По дороге девушки разговорились, и Майя решилась спросить о том, что обеспокоило ее в поведении Сабдуллы:
– В Узбекистане разрешается брать в дом вторую жену?
– Как, ты хочешь быть второй женой?! – красивые глаза еще больше округлились от удивления. – Знаешь, это незаконно, власть запрещает. Но перестройка вернула ислам и обычаи, а Коран разрешает иметь четыре жены. Некоторые просто хотят показать, вот, мол, какой я богатый и сильный.
– А вторая жена – настоящая жена?
– Пусть простит меня Аллах, вторая жена просто лю-бовница. Ай-вай! Майя, тяжело тебе будет, да еще с чужими детьми. Тебя будут считать испорченной женщиной. Для меня это было бы трагедией. Мы недавно поженились. Я не хочу узнать ни о какой второй жене. Запомни, узбекская женщина никогда не согласится на талак[19]. Вся семья будет ненавидеть и тебя, и твоих детей. Смотри, какие они у тебя смышленые, хорошенькие. И правильно, что решила уехать. Во-он, видишь, за большим зданием есть железнодорожные кассы. Счастливо! – узбечка, протягивая сумку погрустневшей спутнице, ободряюще улыбнулась.
Окрыленная верной догадкой и добрым напутствием, Майя с сыновьями направилась в сторону многолюдной площади. Завороженные необычной суетой, они, не замечая сутолоки, нырнули в разноголосую толпу. Такой шум, разнообразие красок и веселую бойкую торговлю Майя, пожалуй, видела впервые. Малыши, наевшись горячей лепешки, наконец-то оживились. Мать с удивлением заметила, что их совсем не пугает большой разноликий город, наоборот, они как бы окунались с лихим куражом в родную стихию. Жизнерадостная, забавная атмосфера, витающая над толпой, целиком поглотила троицу из северной глубинки. Майя, волоча за собой тяжелый саквояж и время от времени окликая убегающих мальчиков, останавливались, чтобы передохнуть в толпе людей в халатах и тюбетейках. Небрежно накинутая через плечо замшевая сумочка
Талак – в исламе: развод.
