и даже не думают притормаживать. Антон смеялся… И тут Мишка наконец догнал и хлопнул его по плечу:
– Тоха! Проснись!
Антон вздрогнул и проснулся.
– Тихо! – зашипел перепуганный Мишка. – Слышишь?
С первого этажа доносился шум. Больше всего звуки походили на чьи-то шаги. Безмолвные, но очень тяжёлые, будто незнакомец весил полтонны. И шаги эти раздавались уже на лестнице.
– Мама… Кто это, Тох? – забормотал Мишка. Его трясло.
– Не знаю… – Антон лихорадочно соображал, как выйти со второго этажа и не столкнуться с незнакомцем на лестнице. – Мих, тут есть пожарная лестница?
– Да откуда?! Тут два этажа всего!
– Тогда прячемся за диван. Как дойдёт до окна – валим.
Сидя за толстой фанерной спинкой, они прислушивались к неторопливому: бух… бух… бух… Антон вдруг подумал о том, что люди так обычно не ходят. Это же неудобно – идти так медленно. И шаги какие-то слишком тяжёлые, даже берцы так не бухают. У него на затылке зашевелились волосы при мысли о том, кто это поднимается по лестнице.
– Слушай, Миха… – зашептал он. – Я знаю, кто это идёт… Миха?
Мишка что-то пытался сказать, но выходило только мычание: млы-млы, млы-млы. Он ничего больше не слышал, кроме равномерно бухающих шагов. Кое-как выдавил из себя:
– Лю-лю-до-е-ед…
– Нет, это не… – Антон вдруг замолчал и прислушался. – Тихо!
Судя по звукам, которые стали ближе, незнакомец уже поднялся на второй этаж. Скрипнула одна дверь. Другая. Снова забухали шаги.
– Миха, – Антон потряс друга. – Это статуя! Она комнаты проверяет. Бежим! Прямо сейчас!
Они рванули разом, бросив рюкзаки и свечи. Мишка достал фонарик и шустро побежал по лестнице. Антон чуть задержался, бросив взгляд на тёмную фигуру в конце коридора – далеко ли? Бросился следом за другом… и вдруг с треском провалился по пояс. Гнилые доски не выдержали и взяли беглеца в плен. Антон подтянулся на руках и почти вылез из ямы в полу. Ему удалось высвободить одну ногу, а вторая намертво застряла. Лодыжку крепко держали какие-то деревяшки.
– Миха! – закричал он. – Миха, помоги! Миха, я застрял! Миха…
Он дёргал ногу, шипя от боли, но ничего не получалось. Старое дерево держало крепко, не давая вырваться из ловушки. А за спиной уже раздавались тяжёлые шаги. Антон в последний раз отчаянно крикнул:
– Мишка, помоги!
Но никто ему не ответил. Только брякнула на прощание входная дверь.
Антон остался почти в полной темноте. Только синий лунный свет сквозь круглое слуховое окно падал на площадку.
Антон считал удары сердца, пока статуя медленно обходила его. Он понятия не имел, что она собирается с ним делать.
– Привет, Антон.
Статуя
