делают нас, в более узком смысле, детьми своего времени и внуками прошлых поколений. Знание начинается во всех областях со скудных, в области фактов с совершенно неадекватных вопросов и решений проблем. Из этих неадекватных предпосылок часть, наиболее близкая к времени, в каждый последующий период развивается дальше в новые, более глубоко проникающие проблемы и попытки решений, а остальное остается незамеченным, пока не окажется неадекватным для прогрессивного мышления в силу все тех же причин. Более того, прогресс нашего мышления не обязательно является прямым в любой области нашего знания. Удивительно, с какими хитросплетениями приходится мириться нашему мышлению, прежде чем оно отказывается от неадекватной, но очевидной гипотезы, какие обходные пути оно вынуждено предпринимать, чтобы прийти к новому, более правильному вопросу, до какой степени оно может, наконец, пренебречь предостережениями отсталых явлений, которые не могут быть поняты преобладающими гипотезами. Более того, в нашем научном мышлении также преобладает закон противодействия. Многообразные потоки знаний, наполняющие наше мышление, текут в совершенно разных направлениях. Область знания, которая на время покоряет умы глубоким анализом, далеко идущими обобщениями или даже значением таких достижений для практических задач культуры, уносит с собой ближайшие к ней потоки знания, постепенно отдаляясь еще дальше, иногда через поколения, только для того, чтобы уступить место другому аналогичному развитию. В нашей западной истории науки периоды преобладания естественных наук и преобладания гуманитарных наук следуют друг за другом, как приливы и отливы. И каждое такое потрясение требует борьбы нового с существующим. В новейшие времена ход развития науки стал еще более разнообразным, чем раньше, потому что в научных исследованиях участвует большее число народов, каждый из которых берет за отправную точку свои собственные традиции, хотя они в большей степени зависят друг от друга, чем раньше, и могут гораздо более свободно общаться друг с другом. Не только теоретические, но и предпосылки практического мировоззрения становятся более разнообразными и зачастую более скрытыми. Помимо этих двух групп предрассудков среды, которые находят свое выражение не в последнюю очередь в лингвистической традиции, общем языке и научной терминологии, предрассудки индивидуальности оказывают не меньшее дифференцирующее воздействие. Мы не только становимся разными благодаря разнообразию стимулов, которым каждый подвергается в ходе своего опыта, но и рождаемся разными. Поэтому в каждой голове мир рисуется по-разному, а вместе с ним и каждый срез предметов нашего познания. Любая индивидуальность, однако, делает нас односторонними; и именно самые выдающиеся в интеллектуальном отношении люди не могут избежать наложения печати своей индивидуальности на все, что они создают. Поэтому даже в научном мышлении мы не свободны от индивидуализирующих