ну ты что! – еле сдерживая слезы, потому что медсестра строго-настрого запретила рыдать, причитать и всячески волновать больную, сказала Натка. – Все хорошо будет, я с доктором говорила, он сказал – такие операции теперь обычное дело.
– Обычное, да не обычное. Чую я, внученька, отжила я свое… да может, и хорошо… устала я, Бог один знает, как устала. А тебе еще предстоит, все впереди… береги себя, не давай в обиду. Все, иди. Вон уж Марина Викентьевна рукой машет. Бог даст, свидимся еще. А нет – так ты по мне зря слез не лей. Знай – мне там лучше…
Натка не смогла ничего сказать – горло сдавило, слезы прямо кипели в глазах. Обняв на прощание бабушку, она пошла вслед за медсестрой, и уже на лестнице дала волю слезам – потоками ринулись они из глаз, застлав все кругом.
На самом деле, врач ей сказал, что шансов мало… что его пациентка может не пережить наркоз, да и сердце… Но тут же, глянув в огромные синие глаза стоявшей перед ним девушки, видавший всякое за свою долгую карьеру доктор спохватился:
– Ну, всякое может быть, ваша бабушка – человек сильный, волевой! Сколько раз такое видел, что воля к жизни побеждает болезнь! Вы, голубушка, крепитесь… и верьте.
Нет, не случилось чуда, не победила воля к жизни… Операцию Дарья Ивановна перенесла, а вот после… скончалась, не приходя в сознание, через четыре часа.
Натка, сидевшая на стуле в прохладном больничном коридоре, все поняла по глазам шагающего к ней врача. Поднявшись навстречу, она смотрела в его потемневшее лицо и ничего не спрашивала. Доктор молча взял холодные Наткины руки в свои ладони, так и стояли они в коридоре, по которому то и дело бежали озабоченные делами люди в белых халатах и высоких накрахмаленных шапочках.
Следующий месяц, и даже больше, окрасился для Натки отнюдь не в летние краски. Горькие хлопоты и думы затмили душу, сделав все остальное таким далеким и незначительным. Получив документ об окончании училища, Натка как-то растерянно покивала в ответ на поздравления преподавателей, сложила его в сумочку и побрела к автовокзалу Озерков.
Непонятно, как ей теперь жить… она знала, что вот есть у нее бабушка, которая все решит и скажет, что и когда делать, куда и когда идти… А теперь как? Хотя, надо сказать, что со всеми хлопотами по погребению Дарьи Ивановны Натка справилась, при помощи соседей и, конечно, Андрея. Именно он организовал машину от колхоза, и многое другое, за что Натка была ему очень благодарна. Но только… теперь она боялась его еще сильнее, чем раньше – за спиной бабушки ей было спокойнее. А вот теперь – она одна, и сама за себя…
Людмила Юрьевна, заведующая пошивочной мастерской, после сорокового дня пришла к Натке с приглашением:
– Ну, что ж, красавица моя. Учеба у тебя позади, давай-ка в понедельник приходи устраиваться на работу. А то напарница моя собралась ребеночка родить третьего, скоро в декретный отпуск, как же я буду одна.
– Спасибо вам, Людмила Юрьевна. – Натка отложила в сторону серп, которым скашивала траву вдоль забора. – Но я уже договорилась,
