себе лекарства?
Наконец, целая горсть таблеток высыпалась на ладонь.
Их вес уже успокаивал. Благослови того, кто придумал делать деньги на лекарственных препаратах.
Я отправила таблетки в рот и запила водой из-под крана.
Противотревожное, антидепрессант, противосудорожное и антиаритмическое.
Полный набор человека, пережившего авиакатастрофу.
Я присела на край ванной. Как говорил доктор Престен? Заземляемся. Ледяной шершавый пол, босые ноги, холодная ванная под задницей. Дурацкая лампа мерцает. Надо ее поменять.
«Пристегните ремни».
Я тряхнула головой и снова встретилась взглядом с зеркалом.
Во мне мало индейского, я больше похожа на белокожего отца, но эти горящие черные глаза выдают меня с потрохами. Глаза мамы, глаза бабушки, глаза шайенов.
И мамины волосы. Длинные и черные.
Серые предрассветные сумерки наполняли квартиру. Но я не стала включать свет. Так спокойнее.
Да и квартира настолько крохотная, что руки выучили ее наизусть.
Тремор утих. Я заварила чай, но аппетита не было совсем. То ли от таблеток, то ли от тревоги. А скорее всего, и от того, и от другого. Я и до катастрофы выживала почти на одном кофе, а теперь…
Даже в сумраке на черном пластике кофемашины виден слой пыли. Кофе мне нельзя – начнутся панические атаки.
Вот такой достойный выживший. Герой.
Неужели среди 124 пассажиров достойна жизни оказалась только я?
В этом мире нет ни логики, ни справедливости.
Чай оказался омерзительно крепким. Я насыпала немного сахара, но не нашла ни одной чистой ложки в груде грязной посуды у раковины. На помощь пришла китайская палочка из вчерашнего засохшего вока. Иногда мне кажется, что мусор разрастется по квартире и поглотит меня спящую. Так и найдет свой конец «чудом выжившая из Миннесоты».
Я помешала сахар обратным концом палочки и села за хлипкий столик у окна.
Стекло было грязное, подоконник завален пыльными книгами, цветок окончательно засох.
И все же… Вид за окном успокаивал.
Сент-Пол просыпался.
Тускнели фонари, неспешно проезжали первые машины, на горизонте розовело небо.
Я снимала квартиру на шестом этаже, что для даунтауна достаточно высоко, так что я могла себе позволить такую роскошь, как кусочек предрассветного горизонта.
А если подняться на девятый этаж и выйти на крышу, то можно увидеть восточную часть города, разделенную огромной темной рекой Миссисипи.
Раньше я любила сидеть на крыше, любоваться городом и предаваться мечтам. Такое чувство, будто я борюсь за эту жизнь, чтобы спокойно помечтать.
Перед выходом из дома, я сунула в карман старой вязаной кофты таблетницу и накинула на шею амулет. Резной брусочек кедра с маленьким пером на кожаном шнурке. Его когда-то сделала для меня бабушка. Она говорила, что амулет поможет преодолеть невзгоды.
Прости, бабушка, но таблетки пока помогают куда лучше.
На
