с похмельной болью в голове, а Софья Николаевна с извечным русским вопросом «Кто виноват?» и «Что делать?».
На первый вопрос ответ был накануне удачно найден и виновники понесли виртуальную казнь. Видимо, каким-то образом прознав про то, как их казнили в отдельно взятом российском городе, члены ЦК, политбюро начали от стыда перед народом, которым рулили так бездарно и заехали в исторический тупик, выкидываться из окон, стреляться и таинственно умирать от инфарктов.
Это, конечно, пустяк, но приятная самооценка итогов рулёжки страной!
Боль без гайки, сплошное недоразумение. По виду смахивает на испорченный гвоздь, который пытались с какой-то таинственной целью вколотить в рельс. Гайка без болта вещь абсолютно бесполезная. Разве что Чеховский придурок, по деревенской своей глупости заместо грузила приспособит. Породнившись, болт с гайкой образуют в природе вещей самую ухватистую и зажимистую на свете пару. Про это вам любой слесарь из ЖЭКа скажет, что, если под болт что-то попало, то никакой силой выдернуть невозможно.
Юрий Петрович и Софья Николаевна были по жизни могучим болтовым соединением административного ресурса и денег.
Декларация о доходах, подаваемая Юрием Петровичем в избирательную комиссию, выбивала слезу сострадания у лиц без определённого места жительства. Самыми большими ценностями в них числились: доставшаяся по наследству от отца крохотная двухкомнатная квартирка, требующая капитального ремонта, и автомобиль «Победа» 1950 года выпуска.
Свою зарплату Мэра Города Юрий Петрович полностью перечислял в «Фонд помощи ветеранам Отечественной Войны 1812 года». Председателем попечительского совета фонда была госпожа Буторкина. Эта деталька не важна и о ней мало кто знал. Важно то, что Юрий Петрович со спокойной совестью мог собственноручно начертать в декларациях о доходах, что он находится на иждивении жены.
Административные возможности, коими обладал Юрий Петрович, денежного выражения не имели и, боже упаси, ими Лужайкин не торговал. Не потому, что спроса не было – смысла нет. В самом деле, продаст Юрий Петрович, например Пупкину, свою личную, Лужайкинскую возможность распоряжаться земельными участками Города. В понедельник до обеда продал, а во вторник с утра Софочка, жена, можно сказать кровинушка родная и говорит, мол, Юрок, подсуетись чуток, мне земля в центре города понадобилась. Буду строить там громадный торгово-развлекательный центр. Земля, правда, там уже давно выделена под строительство иностранных представительств, но это чушь собачья! Земельку-то на меня переоформи! Ну, как не порадеть родному человечку?! И что, прикажете ломать шапку перед каким-то Пупкиным? Возможность свою чиновничью, землёй распоряжаться, он запродал. Нет, Юрий Петрович идиотом не был и со своими административными возможностями не торговал. По нему, как по огромному болту с мозгами, увешанному административными ресурсами, словно новогодняя ёлка игрушками, неумолимо двигалась финансовая гайка Софьи Николаевны, выжимая из попавших под резьбу возможностей
