я принцу и тихо скользнул обратно в свое распростертое на земле тело, пока его не затоптали.
На сей раз в шатре таргала было людно – здесь сидел не только он сам, но также его сын и еще несколько пожилых тайкуров. Я, разумеется, не мог разглядеть их лиц, но по скрипучим голосам сразу понял, что эти люди – давние соратники степного правителя. Они хрипло посмеивались, говорили что-то друг другу и Фарру, хлопали его по плечам, совали в руки пиалу с этим их кислым пойлом. Фарр отвечал с усмешкой, глотал молочную дрянь и казался совсем спокойным и совсем своим среди суровых степняков, но я знал, что его сердце застыло тяжелым комом в груди. И что в нем нет ни капли радости. Тот воин в Круге был первым человеком, которого братец убил своими руками. И моими заодно, но мне-то не привыкать.
Потом таргал достал короткий кинжал и на нашем языке объявил, что внуку правителя этих земель не должно ходить лохматым, как мальчишка. А Фарр и спорить не стал. В считаные минуты половина его белых волос упала на пестрый цветной ковер у ног старика. Оставшиеся были связаны в хвост на макушке, и теперь наследник Закатного Края стал точно живое отражение своего деда. На мгновение открыв глаза в ином мире, я удивился тому, как велико их сходство, несмотря на разницу в возрасте, росте и цвете кожи.
Очень быстро Фарр упился так, что к самому разгару пирушки в его честь уже не мог ни стоять, ни сидеть. Заботливые родичи оттащили его в ту палатку, что стала для нас прибежищем, и аккуратно сгрузили на широкий лежак, а я незаметной тенью просочился следом. По счастью, на меня тут почти не обращали внимания, полагая чем-то вроде бесполезного довеска к развлечению с наследником.
Едва тайкуры вышли прочь, Высочество со стоном скатился на пол и вытошнил весь свой ужин. А потом тихо позвал меня по имени. Я молча подошел и сел рядом, между делом аккуратно завернув ногой край оскверненного половика, который нещадно смердел.
– Он сказал… теперь все видели, что я кровь от его крови и плоть от его плоти… – голос Фарра звучал глухо: победитель поединка лежал, уткнувшись в согнутый локоть и даже не пытался поднять лицо от земли. – Теперь я могу взять в дар лучшего коня… из его табуна… и выбрать себе женщину. Ли… давай уедем на рассвете.
Я усмехнулся и осторожно вытянул руку над его головой. Он все равно ничего не заметил, а мне так было проще. Эта выбритая до половины голова гудела и рассыпалась на сотни осколков – в точности как и вся душа наследника.
– Давай. – Я осторожно направил свою Силу прямо в его макушку и позволил чистому золотому потоку смыть большую часть скверны, которая не давала Высочеству ни вдохнуть, ни выдохнуть. От замечания о том, что это была его идея тащиться сюда, я усилием воли сдержался. Подобная фраза слишком сильно напоминала бы те, которых я в детстве наслушался от отца. – Меня-то здесь точно ничто не держит. А ты сам не пожалеешь потом?
Фарр долго молчал, и я уж подумал, что он уснул, когда все же услышал ответ.
– Я никому здесь ничего не должен.
