которые почти не шевелились. Посмотрев на Фарра, я с изумлением убедился, что он делает то же самое. Ай да Высочество! И кто научил его такому фокусу?
Постепенно в ритм странного нутряного пения вплелась и музыка: мерные удары колотушкой по металлическому кругу в деревянной раме, посвист диковинной длинной дудки и даже скрип смычка, которым музыкант, хитро щуря глаза, водил по тонкой палке, имевшей всего две струны. А потом воины стали попарно делать шаг к центру Круга, взмахивая руками так, словно собирались напасть. Их движения напоминали сложный танец, смысл которого ускользал от меня. В какой-то момент одна из пар не ограничилась символическими угрозами, и в середине площадки наконец начался первый поединок. Я смотрел на него с интересом, но без волнения: это были совершенно незнакомые мне парни, чья судьба не трогала меня ни в малейшей мере. Сражались они недолго. Несколько отточенных взмахов руками – и вот поверженный тайкур оказался на земле. Он покинул Круг, а в центр вышла новая пара. И на сей раз мое сердце стукнуло сильнее: одним из противников был Фарр.
«Удачи тебе, Высочество», – подумал я, искренне желая ему не осрамиться перед дикими родственничками и суровым дедом. Однако Фарр оказался гораздо лучше своего соперника на Круге и уложил его в пыль даже быстрее, чем я успел всерьез заволноваться. Хорошо, конечно. Вот только по правилам этого испытания ему предстояло сразиться еще не с одним бритоголовым, а угрожающего вида парней в Круге было много.
С каждым поединком музыка гудела яростней и громче, да и пение не стихало. По мере того, как одни бойцы выбывали, на их место вставали новые. Вскоре я сбился со счета, сколько их уже сменилось, а Фарр все еще оставался в Круге. Видать, неплохо его там натаскали драться, во дворце-то. Наверное, у наследников и должны быть самые лучшие учителя. С другой стороны… я смотрел на Фарра и видел, что дело тут не только в технике. Он сражался иначе, чем остальные. Как будто ему вовсе не хотелось причинять кому-то боль. Как будто этот боевой кураж обходил его стороной, оставляя сознание кристально чистым.
По правилам ритуала каждый новый воин был старше. И опытней. А Фарр уже устал. Я чувствовал это. Точно так же уставали и его соперники, однако им было легче: незримая поддержка родичей давала силы и веру в себя. Фарр всего этого не имел, он был один, и никому за пределами Круга не хотелось, чтобы он победил. Я чувствовал неприязнь тайкуров и их желание поглумиться, увидеть, как прольется кровь чужака. Сколько же еще противников он должен отправить носом в землю, прежде чем таргал признает, что его беловолосый внук имеет право именоваться воином в этих землях и заслуживает уважения?
«Когда Круг собирают ради одного человека, – прошелестел голос шамана в моей голове, – он длится до тех пор, пока этот человек не упадет. Или не утвердит свою победу. Твой наатха держится хорошо, но, чтобы завоевать признание таргала, ему нужно не просто уронить противника в пыль. Он должен убить».
Кровь ударила мне в лицо.
«Убить?!
