ты, конечно, будешь тоже. До изнеможения, до судорог, до рвоты – пока не поймешь, что больше не можешь, не хочешь и не станешь делать этого никогда. Да, Сокровище, жаль губить твой дар, я и не буду. Ты сам откажешься от него однажды. И выберешь путь, который ждал тебя с самого начала! Скольких ты уже убил, малыш? Думаешь, я не знаю этого? Какой же ты смешной… Какой самонадеянный и глупый! Я вижу тебя насквозь. Да, боги отмерили мне не много Силы, но ее достаточно для того, чтобы призывать глупых мальчиков и направлять их на истинный путь. Что же ты молчишь, мой хороший? Я ранил тебя в самое сердце? Ничего, переживешь. А теперь встань и подойти ко мне. Я сказал: встань! Смотри мне в глаза, гаденыш! Смотри. Мне. В глаза!
Блеск обнаженного лезвия был таким знакомым. Только на сей раз вместо фамильного меча перед моим взором мелькнул изящный кинжал – длинный и узкий, как змеиный язык.
– Я вижу тебя насквозь, Сокровище. Я вижу все твои мысли и желания. Я знаю, чего ты хочешь… Добавить и мою жизнь в копилку тех, что уже собрал. Но знай, мальчик, я всегда буду на шаг впереди твоих помыслов. Я всегда ударю тебя прежде, чем это сделаешь ты сам. Я уничтожу тебя и твою сестричку, если ты попытаешься предать меня, своего наставника. Не веришь?
Лезвие сверкнуло и вонзилось в мою ладонь. Не во сне, не в кошмарных видениях, а наяву. Я не хотел кричать, я думал, что сумею удержать крик в груди, но не смог. И слезы не удержал тоже…
Мне было десять. Почти одиннадцать, но все-таки еще десять.
Этот удар стал первым из множества. За следующие два года Кешт изрезал мои руки так, что на них не осталось живого места. И с каждой новой раной мрак все верней заполнял мою душу, занимая место света, вытекающего вместе с кровью. Я хватался за один лишь тонкий луч – тот, что тянулся ко мне от девочки с карими глазами и чистым сердцем. Единственную нить, державшую меня над пропастью, в которую я так страшился упасть.
И всегда знал, что упаду.
– Твоя сила от демонов, уродец. Не смей прикасаться ко мне своими руками! Я не желаю иметь ничего общего с этой скверной! Поди прочь! Однажды ты увидишь… увидишь, маленький выродок, что твой отец был прав. Надеюсь, это случится далеко от нашего дома, и никто не узнает, что этот убийца – мой сын!
Одно неловкое движение – и бутылка с брагой опрокинулась, залив остатками пойла дорогой ковер подле отцова стола. А тот даже не заметил: он и сам упал лицом на стопку бумаг, закрыл глаза и, пьяно выдохнув, всхрапнул.
– Нет, папа… Я не такой. Я не убийца! – мой шепот был тише шороха листвы в саду за окном.
Как тяжело ненавидеть человека, который дал тебе жизнь… Человека, который так сильно любил твою мать, что потерял разум после ее смерти. Я мог понять его. Я был таким же, как он. Был плотью от его плоти и кровью от его крови. И именно его кровь сделала меня тем, кем я стал: колдовская сила передалась мне от отца.
«Папа! Папа! Пожалуйста, посмотри на меня! Посмотри, я стою перед тобой… Я больше не хочу
