Рухнула кровля с коньком. Старушки метнулись к лесу, спрятались за соснами. Долго стояли, потом разбрелись по избам, только бабка Лукерья до рассвета сидела на поваленном дереве.
Утро не рассеяло дыма. От избы остались только две обуглившиеся стены, да и те держались непонятно на чём. Закопчённые брёвна были ещё горячи и трещали, словно валежник в костре. Посреди пожарища торчала русская печь. Когда-то она была вместилищем уюта, воплощением тепла и добра. А теперь… Домовой пригляделся и в ужасе закусил кончик длинной бороды. Из устья вместо дров торчали обгорелые человеческие ноги в кроссовках.
– Не смотри туда милушка, – шептал Борода, пряча мышь за пазуху, под бороду, но та неугомонно крутилась в его ладони.
Изуродованную печь, ставшую для кого-то могилой, увидела и Лукерья. Она истошно завопила:
– Да как же так! Да что ж такое делается!
Некому было успокоить старуху, упавшую на колени перед пепелищем, да так и простоявшую точно в молитве перед образами, пока не приехала подмога. Зашумел лес. Домовой услышал фырчанье автомобильных моторов. Из-за деревьев показалась огромная красная машина с лестницей наверху и бочкой-прицепом позади. Следом ехал жёлтый «жигулёнок». Выскочившие из огромной машины мужчины в оранжевых комбинезонах бросились к старушке. Но когда они убедились, что бабка Лукерья жива и не пострадала, снова посадили её на поваленный ствол сосны и пошли к уже сгоревшей избе.
– Поздно, сынки, – шамкала бабка Лукерья, повторяя эту фразу как молитву.
В другое время домовой испугался бы этих вонючих громадин, воняющих сгоревшей соляркой, криков пожарных и громких голосов милиционеров. Да и не видел он на своём веку ничего подобного. Но теперь Борода сидел на сосновой ветке, как сыч, и тихо подвывал шуму ветра.
«Хуже и быть не может», – думала Степанида, прячась у него за пазухой. Но она ошибалась.
Глава 2. Наказание
Множество людей суетились вокруг пожарища. Никто из них не видел, да и не мог видеть, ни домового Бороду, ни Надмирного Инквизитора, стоявшего в тени высокой сосны. Он наблюдал за происходящим без интереса и только ждал, когда наступит тишина и покой в этом растревоженном преступлением месте, чтобы начать свою работу.
Степанида вертела головой туда-сюда. С одной стороны, ей было необычайно любопытно узнать, кто виноват в пожаре, и как быстро разберутся с его причиной, а с другой стороны, она понимала, что над Бородой нависла опасность расправы. Ведь он покинул избу, чего права делать не имел! Мышь была единственным свидетелем попустительства и лихорадочно соображала, как уберечь своего любимого.
Между тем на пепелище шёл ожесточенный спор: рыжий плотный мужчина в милицейском мундире с огромным количеством карманов не соглашался с коллегой, худым и жиденьким старичком.
– То, что вы говорите, товарищ эксперт, – повысил голос рыжий, – сущая нелепица. С ваших слов выходит, что очаг возгорания был сверху, а печь тут вовсе ни при чём.
– Так и есть, товарищ
