Герман сразу узнаёт своего личного телохранителя. Скорее надзирателя, но герою повезло, и работник попался понимающий. Он делает вид, что следит за своим подопечным, на деле позволяя тому изучать мир и не вырасти тряпкой; а сейчас Герман просто предал оказанное ему доверие.
– Не подставляй меня так больше, – говорит Данэль. – Иначе на моё место придёт тот, кто действительно будет работать.
– Прости, я… психанул. Нервы сдали.
– А ты знаешь в каком состоянии сейчас мои нервы?
– Прости, теперь буду здесь торчать, как пёс на цепи.
Мужчина немного успокаивается, но всё равно остаётся недоволен, понимая, что больше доверять парню не сможет. Герой и сам не знает, когда утратит силы сдержать своё обещание и снова сорвётся, поэтому виновато избегает зрительного контакта и стремится поскорей уйти. Он надеется, что это всё закончится как можно скорее и жизнь пойдёт прежним чередом.
Но уходить от ответственности ему не дают, Данэль снова хватает парня под руку и тащит к главе фермерского хозяйства, ведь не прийти туда, а делать вид, будто ничего не было, просто невозможно. Этот разговор в любом случае будет неизбежен и лучше прийти лично. Нужно, в конце концов, хотя бы отметить своё присутствие.
Александр Павлович оказывается зол больше всех остальных. И при этом успевает сообщить, что парень отстранён от практики и может ехать домой. Насовсем. Это кажется Герману полнейшим бредом, ведь сначала должен быть выговор, а уж потом крайние меры. Разве нет? Но мужчина непреклонен, это его окончательное решение и документы уже распечатаны, но не подписаны.
– Знаешь, насколько опасно было искать тебя по всему лесу, где постоянно рыщут «больные рты»? Мы боялись, что уже не сможем вернуть тебя обратно.
– Чтобы со мной не случилось – это уже мои проблемы.
– Я знаю, что тебя ничего в жизни не волнует.
– Т-ц… Но ведь я оставил записку. Почему меня должны были искать, ведь первым делом надо было проверить меня в общежитии, а там и записка на столе.
– Никакой записки не было.
– Как не было? Может её сдуло ветром…
– То есть мы должны были догадаться, искать клочок бумаги среди травы?
– Нет, но… Вы меня сами никуда не отпускали.
– И поэтому тебе нельзя было уходить. Вот ещё что: Миенэ сказала мне, что слышала, как ты разговаривал на торговом языке я’храс. Мне стоит сообщить об этом в полицию?
– Что? Нет! Когда я говорил на нём? Я даже понятия не имею, что это за язык! Я ругнулся при ней один раз, но это было так… Это… Было обычное слово, просто она что-то себе придумала, ей показалось.
Мужчина устало вздыхает:
– Собирай вещи и завтра утром уезжай.
Взятка – штука удобная, но не со всеми её можно провернуть. Герману нечем возразить. Да и местные всё поймут.
***
