брат – Абрам.
– Что? Я не слышал о таком, – парень вопросительно посмотрел на своего охранника, тот отрицательно помотал головой:
– Что ты на меня-то смотришь? Я работаю в вашем доме, а не во всех, – раздражённо добавил работник, чувствуя тяжесть своей ноши.
– Ладно, пойдёмте, – сказал глава фермы и повёл двоих к «новому» жилищу.
Идти пришлось недолго, здание стояло в пятнадцати метрах от границы территории фермы. Заброшенный домик оказался очень старым одноэтажным бревенчатым зданием с одной общей комнатой. Забора нет, вероятно, был пущен на отопление. Ширина здания шесть на шесть метров, с каждой стороны стены по два застеклённых окна, на удивление целых, а под правым окошком у входной двери очень низкая деревянная лавочка без спинки. Снаружи видны трещины в дереве и даже растущий на брёвнах мох. Зелёная краска на ставнях давно выцвела и облупилась. Видно, что дом быстро износился из-за того, что за ним совсем никто не ухаживал. Часть металлической печной трубы, изъеденной ржавчиной, с шиферной крыши снёс ветер и теперь она осталась лежать на земле, зарастая травой. Под входной дверью не было ступенек или маленького порога, но при попадании внутрь ноги будто провалились в яму – здание просто немного осело. Тяжёлая дверь, покосившаяся набок на расшатанных петлях – из-за чего нужно было слегка приподнимать нижний край, держась за старую ручку, чтобы сдвинуть ту с места, – не имела замка, лишь старый кованый крюк с внутренней стороны и такую же петлю, врубленную в косяк.
Внутри домика в правом верхнем углу была печь буржуйка, а единственная лампочка в центре потолка перегорела и лопнула, как только её попытались включить. Александр Павлович обнадёжил парня и сказал, что в одном из пыльных шкафчиков без дверей – вдоль левой стены, если стоять на входе – лежат свечи и сменные лампочки. После этого он сразу ушёл. Данэль незамедлительно был послан найти хотя бы какую-нибудь кровать-раскладушку, ведь некуда было даже присесть; чемоданы пока остались стоять на пороге. Без предварительной уборки обустроиться здесь невозможно.
Мама-Бернадетт наверняка в курсе выселения, поэтому, чтобы не получать звонки и сообщения, изгнанному пришлось извлечь сим-карту прежде, чем включить свой телефон обратно и воспользоваться фонариком. Найдя среди груды хлама щётку и веник, он собрал осколки лампочки и отправил их в одно из ржавых вёдер, на половину наполненных печной золой.
Грязный пол с занесённым на него песком, убранный где-то посередине, и оставшийся всё таким же в остальной части дома – как-то совсем уж нелепо и глупо. Смирившись со своей судьбой, Герман понял, что по-хорошему надо подмести полы целиком. Найдя старые мешки, он собрал валяющийся повсюду хлам и оставил лежать в одном из углов. Стоило махнуть щёткой, как тут же поднялась пыль, вызывая кашель и резь в глазах. Всё, что оставалось – это открыть настежь дверь, двигаться по направлению к ней и не торопиться. Парень помнил, как слуги сбрызгивали полы водой, но испугался, что грязь просто прилипнет ко всему и так там и останется. В конце концов у него нет
