возвращаться по выходным.
Мои глаза щипало, словно их обожгли зажигалкой. Я закрыла их, пытаясь подавить нарастающую печаль.
Губы – теплые, мягкие – коснулись моих. Нерешительно. А затем с меньшей осторожностью. Знакомое давление губ Джейса отодвинуло мою печаль в сторону, спрятав ее за всплеском примитивной потребности. Потребности чувствовать одновременно что-то еще и в то же время не чувствовать вообще ничего. Мои пальцы скользнули к его голове и запутались в жестких локонах, прижимая Джейса все ближе, ближе и ближе, пока мы не стали только воздухом, теплом и пульсирующей кровью.
Я позволила его пальцам и губам обнажить меня, успокоить так, как не могут слова. Поверхностный комфорт, но все же комфорт. Слишком скоро его вес и тепло исчезли, и я осталась одна в темноте, обнаженная и холодная, насытившаяся, но пустая…
Невероятно пустая.
Как и мои стены.
Спустив воду в унитазе и захлопнув ведро, Джейс спросил:
– Пицца и вино?
– Я не голодна. – Я свернулась клубком и сделала глубокий вдох. Я просто дышала. Сдерживая слезы, но не в силах сдержать всепоглощающую печаль.
– Ладно. – Дверные петли застонали. – Тогда постарайся заснуть, Си.
Когда дверь закрылась, я задохнулась от плавающих осколков сердца и заглушила рыдания смятой подушкой.
Джейс не вернулся, потому что мы разделяли интимные моменты, но никогда не спали вместе.
Сегодня ночью я хотела, чтобы он забыл о моих правилах, вернулся и обнял меня.
Но он так и не пришел, и в итоге я обнимала себя сама.
Глава 8
Когда на следующий день мы с Джейсом шли по двору Колумбийского университета, он сказал:
– Си, иди домой.
Я моргнула.
– А?
– Домой. Возвращайся.
Домом была Мими, но Мими больше нет.
– Ты не в том состоянии, чтобы посещать занятия.
Я крепче сжала свой увесистый учебник.
– Я в порядке.
– Нет, не в порядке.
– Мне кажется, я знаю себя лучше, чем ты.
Поджав губы, он сделал шаг назад.
– Ты права. Я ничего о тебе не знаю. – Точно как версия Лей из сна, он отступил, снова и снова. – Но не потому, что не пытался узнать, – выпалил он, оставив меня стоять в одиночестве на зеленой лужайке.
Я сомкнула колени, пытаясь не упасть, когда элегантные кирпичные и каменные здания раздувались и сжимались вокруг меня, вызывая головокружение и удушье. Подняв лицо к небу, я смотрела на солнце, пока оно не обожгло зрачки, погрузив их в боль, как и все остальное во мне, затуманивая мир, сжигая его цвета, запахи, звуки и движения.
Мой телефон запищал. Взглянув на экран, я увидела сообщение от мистера Олдермана: «Когда и куда вы хотите, чтобы мы доставили прах Мюриэль Моро?»
Мои колени подкосились, и я начала падать.
Я все падала.
И падала.
Мир посерел и распался на фрагменты, а затем стал темным, как обсидиан.
