кучеру:
– Чего расселся, али чаю не пил давно?
Мужик выскочил из дома и направился к телеге.
– Поезжай, родимый, вот тебе полтина за работу.
Прокофий Федорович смотрел, как кобыла ковыляет по грязной мостовой, удаляясь от его дома. Вместе с ней исчезали ночные страхи, пережитые накануне.
Стрелецкий старшина Емельян Федотович Басаргин сидел за столом в своем доме в благостном расположении духа. Царевна добавила к жалованью еще пять рублев. Можно подумать, как расширить двор и пристроить еще один сруб. Конюшня али подклет – про то потом подумать можно. Сейчас можно скопить деньжат и откупить у Андрюшки Косого левый угол огорода, в половину десятины, выходящий к Яузе.
Настасья, жена стрелецкого старшины Емельяна, сняла с огня самовар и налила по чашкам ароматный липовый чай. При виде связки баранок с маком к горлу у Емельяна Федотовича подступила слюна.
– Подожди, оглашенный, – укорила его жена, – горячее ведь.
– Чего ждать? – огрызнулся старшина. – Сейчас набегут с делами казенными, опять, почитай, голодным останусь. Придется пирогами с лотков «Прости Господи», питаться.
– Чем тебе опять пироги с лотков не угодили? – откликнулась жена, продолжая возиться у печи.
– А то, что не могу я всухомятину питаться, – жалобливо буркнул Емельян. – Подавай скорей на стол.
За оградой раздались ржание лошадей и громкие крики. Емельян Федотович в сердцах отложил блюдо с пирогом на стол и крикнул жене:
– Иди, глянь-ка, кого леший опять принес.
Настасья выскочила во двор. Через некоторое время она вернулась.
– Ну, чего там?
– С приказа были, требуют тебя немедля. Споймали, говорят, давеча какого-то еретика-заговорщика. Свезли в приказ.
– Это хорошо, что в приказ свезли, – старшина удовлетворенно крякнул. – Обождет пока, некуда ему нынче спешить. Воры ворами, а обед в срок.
Через час Емельян Федотович, прикрепив к поясу свою неизменную спутницу саблю, мерял стрелецкими сапогами деревянную мостовую к Кремлю. Пройдя через ворота Константино-Еленинской башни, он оказался у ворот Тюремного приказа. Двое стрельцов в карауле, завидев Басаргина, тотчас вытянулись, как по струнке, подтянув бердыши к плечам.
– Живого хоть доставили? – спросил он.
– Это вы про кого, ваше благородие? – переспросил молодой стрелец.
– А что, многих взяли сегодня? – удивился Басаргин.
Другой стрелец, поняв, кого имеет в виду старшина, поспешил исправить ситуацию:
– Здесь он, батюшка, жив-здоров. Ребята, правда, его помяли немного, но не смертельно. Для дознания сойдет. А то, что крив на один глаз, так это до нас было. Таким уже взяли.
У Емельяна Федотовича мелькнула шальная мысль: «Уж не тот ли это одноглазый мирянин, что в трактире бучу учинил? И имя такое странное – Сапыга».
– А
