чтобы пришёл Арлекин, и не один, а со всеми, и чтоб пришла и ленинградская группа, и вообще, хватит приключений на этот год, и чтобы можно было бы послать все эти горные красоты очень далеко, вот только пусть придут все. Каждые три часа Айболит выходил в эфир на старой рации, которая работала только на передачу, но на базе Ашот, как потом выяснилось, хорошо всё слышал. Утром следующего дня, когда они встретились с обеими группами, было всем хорошо, и все смеялись, и на сеанс связи Айболит отдал эту рацию Арлекину. Видимо, и Ашот был на седьмом небе, когда услышал позывные: «База, база, я Шура, я Шура, идём все, идём вниз…».
А теперь, глядя на Славу и Мошникова, продумав весь план, подсчитав медикаменты и начав почасовое ведение этих двух парней, он с тоской подумал, что хорошо, когда всё хорошо кончается, что вот сейчас, когда пурга и врач сборной страны не залетел вовремя на ледник, опять вся ответственность тяжко упала на его плечи.
Он старался об этом не думать, а просто работал. Физиолог каждые пять минут записывал пульс, давление, дыхание. Молодой хирург следил за всеми венозными линиями, и Айболиту было с ними легко и приятно, потому что, будучи хорошими врачами, они быстро поймали концепцию и работали сообща, а Лёня Тращ следил за кислородными баллонами. Через два дня, когда Мошников уже нормально дышал, а Славка пришёл в сознание, при установившейся погоде прилетела вертушка, почему-то чёрного цвета, вышли из неё Коля Чёрный и врач сборной, Липень, а сел туда уже способный нести свой рюкзак Мошников, а Славку, в полном сознании, отнесли на носилках. Потом начались восхождения… Но это другая история, а пока что все смеялись и всем было хорошо.
Он увидел Славу ещё раз, через полгода, летом. Узнав, что Айболит на Москвина, Славка, воспользовавшись попутным вертолётом, прилетел с Алайской долины, чтобы сказать Айболиту спасибо…
Они как раз закончили неудачные поисковые работы на высоте 7300, были нервные, опустошённые, а Росинант и Мона-Лиза чуть не поплатились за это своими жизнями.
«Слава, знаешь, что такое праздник?» – спросил Айболит. Они обнялись. – «Знаю – это когда гору сделал». – «Нет, Слава, это когда все дома».
Назад, к жизни
Подарок нашей Ниночке.
В середине предыдущей ночи они наконец принесли Жорку на носилках, сделанных из ледорубов, станков и лыжных палок, к вертолётной площадке на боковой морене ледника Ленина со «Сковороды», на которой он и совершил свою глупость, поставившую на грань существования его самого и судьбу всей экспедиции. Он набирал снег для чая, стоя на снежном мосту, над бездонной трещиной, и, конечно, ушёл в неё без звука и вместе со своей кастрюлей. На Жоркино счастье, это вовремя заметили, и, забивая ледорубы в лёд практически только по штычки, а потом пустив в ход и ледовые крючья, они тут же нарастили верёвки, и на этом честном слове Арлекин (а лучше, чем он, лазуна в команде, и не только в команде, не было, и право рисковать первому ему давно было присвоено)
