у Айболита дома с уже неоперабельной опухолью, что Хромой Шмель, которому пророчили последнее восхождение, будет ещё долго и уверенно покорять семитысячники и почиет он в глубокой старости, что Росинант, Орёл, Минарет и Мона-Лиза много лет будут оставаться в отличной форме, что очаровательная Королева Марго, покорив сегодня свой восьмой семитысячник, вскоре покинет команду и будет отдыхать с семьёй только на море, а по ночам ей будут сниться снеговые горы и холодные ветры, он не знал, какие тяжкие испытания вскоре обрушатся на него самого и на Работягу-Рыжего.
Вниз лежал тот же путь и ожидали те же опасности, и снова надо было брать себя в руки, теперь – чтобы вернуться домой.
«А Рерих вычислил эти краски, он же…» – мелькнула догадка.
«Давай, шевели ногами, – прервал его Росинант, – и поскорей». Айболит встретился взглядом с Марго. Она уже ждала, загадочно улыбаясь.
«Добрый день, Марго, вы прекрасно выглядите». – «Спасибо, Доктор».
Забияка
Посвящается Горину, Лёне, Праведнику.
Они сидели втроём на этой узенькой скамеечке у двойной могилы, где и были захоронены тела Забияки и Пана Потоцкого, и крутили в руках пустые стаканы, не имея возможности помянуть: Ашот – потому что вёл машину, Бельмондо и Айболит – потому что обоим надо было выходить на смену. Эта история уже насчитывала восемь лет с тех пор, как Айболит принёс с вершины пика 7495 камни для возложения на могилы четверых – Шахини, Ткача, Забияки и пана Потоцкого, и медлить далее было невозможно, потому что уже исполнилось десять лет со дня той катастрофы, и в конце концов нужно было это завершить им самим. Они решили обойтись без посторонних и без торжественной обстановки. Это были их товарищи и их дело. Ашот вызвался ехать немедленно, освободившись на весь день, Бельмондо опять изобрёл какой-то новый клей и клялся, что он вечный, Айболит принёс мешочек из-под колышков, в котором хранились эти камни. Разрешение семей было Бельмондо получено, хотя никто из родни не явился и не было никого, кроме них самих, радовало также, что воронья из общественных организаций тоже не будет. Айболит вытащил из мешочка два камня с детский кулак каждый, Бельмондо их приклеил к надгробию, Ашот спросил их ещё раз, будут ли они пить, сунул бутылку в карман и пошёл прогревать мотор.
На обратном пути Ашот нервничал, был чёрным и страшным, и вообще плохо владел собой и на вопрос Айболита, что с ним, что-то пробубнил об идиотских вопросах, некстати заданных, а потом спросил, имеет ли Айболит понятие о том, кто кому должен закрывать глаза – ученики своему тренеру или тренер своим ученикам, резко бросил машину на обочину, остановил, открыл бутылку, поднёс к губам, раздумал, вновь закупорил и поехал спокойнее.
Из всех четверых, пожалуй, Забияка был самым проблемным. Выходец из альпинистской семьи, будучи самым младшим и забалованным, он влезал по малейшему поводу в самый бескомпромиссный конфликт, сварливо
