свою собственную независимость.Начавшийся конфликт быстро устранили. Придя к обоюдно выгодному соглашению, но надобность в постоянном пересечении враждующих сторон осталась. Из-за существования общего, и оттого единственного пути отхода в большой мир. С одного края меньшее поселение окружал густой вековой лес, с другого же простирались бездонные водные просторы.
Это обстоятельство невольно примирило правительство деревни со столь непохожими людьми, начав радостно изымать у тех налоги за право прохождения к центральным воротам. Вследствие этих действий, разом, лишившись положительных чувств со стороны выходцев общины. В свою очередь тоже не пожелавших видеть в своих владениях алчных личностей.
Расположив неизвестную со всеми возможными в таких условиях удобствами, Ариот попросил женщин доставить засыпающих детей по домам. Затем осмотревшись, он решительно остановил паренька, уже одной ногой переступившего порог. И под его недовольное ворчание пояснил о важности кому-то остаться с пострадавшей. Проконсультировав недобровольного стража о способах действия в различных ситуациях, мужчина покинул покосившееся от времени прибежище.
Ему предстояло отправиться к старейшинам, доложить обстановку и попросить у них совета. Главы представляли собой пожилую пару, не желающую обременять ответственностью за целое поселение молодые умы. Кровных детей на своем веку они так и не нажили. Зато воспитанников, пожелавших остаться подле приемных родителей, имели много. Ариот и сам происходил из их числа, попав под заботливое крыло уже тогда немолодых супругов, в возрасте десяти лет, не помня о себе ничего.
Потому, и имя ему даровали старейшины. Отчего он всей душой желал облегчить им жизнь. Стараясь, самостоятельно решать мелкие конфликты и проблемы собратьев. Сегодняшнее происшествие к его сожалению требовало иного подхода и житейского опыта, которого у него еще не наблюдалось.
Стремительно пересекая кривые улочки, мужчина не мог, не удивится поразительной многолюдности. Такого числа соплеменников в одном месте редко можно было встретить в ясные дни, и практически полностью невозможно после засыпания белого светила[6]. Обращенные ему вслед взгляды, наводили на определенные мысли. Их уже ждали. И знали о непредвиденных результатах путешествия.
Поравнявшись с белоснежной дверью, Ариот отбил давно изученный ритм, сообщая о важности и неотложности своего визита. Дождавшись позволения войти, он, все еще испытывая робость перед лицом правящих супругов, ступил в просторное помещение.
Лишь там, мужчина, наконец, вспомнил, в каком виде посмел заявиться к своим уважаемым воспитателям. Застыв на пороге одолеваемый чувством глубокого стыда, он усилием воли сумел побороть сопротивления разума. Со всей аккуратностью избавившись от покрытой подсыхающей землей обуви. Ариот безнадежно пачкая мягкий ворсистый ковер грязью со штанин, поравнялся с хозяевами
