Следом шла высокая брюнетка, слегка покачивая бедрами. Хозяйка кафе, Таир ее узнал. Они вместе учились в монастыре. Она улетела раньше потому, что болела мать. Надо было готовить и подавать в кафе.
Она тоже его узнала. Села рядом.
– Привет, Тереза. Твой? – Таир посмотрел на мальчика.
– Да, старший. Еще трое мал мала. А муж вот слег. Лучший лекарь Рамон, ходит раз в неделю, да толку…
– А родители?
– Знаешь, у нас тут старшее поколение до сорока редко доживает. Умерли и мои, и его родители. Вот и твои тоже. Поговаривают – радиация все.
– Ну да, раньше радиации было больше, а жили дольше. Нет, тут что-то не так.
Они замолчали надолго. Таир спросил о нескольких общих знакомых, но Тереза не могла помочь: в кафе ходят одни и те же люди. И среди них названных Таиром не было.
– А ты к нам надолго?
– Сестру заберу и уеду, – Таир посмотрел в глаза собеседнице.
Она перевела взгляд на Лиловый остров.
– Не знаю, найдешь ли, – сказала, поднимаясь, – пойду. Сегодня у нас гости. Большой заказ.
Оглядываясь вокруг, Таир отметил странное запустение, какую-то обреченность во всем. Не было того веселья, которое он помнил с детства, которым жил, в надежде, что вернется в радостный и привычный мир. Редкие прохожие безразлично поглядывали на него и уходили, опустив вниз головы. Только дети еще смеялись. Так же беззаботно, как и он когда-то. Может, радость – это особый дар, дающийся только малышам? Хотя нет, сын Терезы тоже ходил, опустив вниз голову, напряженно смотря под ноги.
Таир посидел еще немного, в груди стало тесно, тревожное волнение сдавило сердце. Надо возвращаться, решил он. Назад он не пошел пешком, взлетел и через двадцать минут опустился в виноградник перед маяком.
Увидев Киру с повязками на лбу, руке и ногах, выслушав отчет Даны о происшествии, Таир возмутился:
– Ни на минуту оставить нельзя! То в небо, то птиц вызволять! Ты что, в спасатели готовишься?
– Почти. Во врачи. Готовилась дома… Теперь не знаю. Просто выжить бы, – у Киры дрогнул голос.
– Вечером разойдемся, – решительно заявил Таир, – ты пойдешь со мной в город, Дана останется здесь. О тебе они не знают, и тебя можно представить женой, если же увидят ее, то и дом вместе с нами спалят. Я не могу сразу улететь. Надо выяснить, что случилось с родителями.
Глава третья. Плохие новости и страшные тайны
Аглая смотрелась в зеркало, расчесывая жидкие седые волосы. Мерзкий шрам, пересекший лицо, с годами стал похож на узловатую, выбеленную непогодой веревку, с которой ветхой тряпкой свисала тонкая сухая кожа. Криво улыбнувшись, Аглая надменно подняла брови: красота не только преходяща, иногда она лишь помеха счастью. А счастье Аглая себе построила. Кто еще в городе, в их Потерянном мире жил в таких хоромах? У кого еще столько последователей, слуг? Кто так вкусно и сытно ест?
Удовлетворенно кивнув отражению, Аглая накинула легкое
