запри дверь и можешь вернуться на станцию, твоя работа будет окончена.
Материал пижамы холодил тело, по коже пробежали мурашки и стало чуть потряхивать, пришлось шевелиться и скорее лезть под одеяло. Я лежала и слушала, как Дельта сначала убирала украшения в ящик моего гримерного столика, затем как она взяла позвякивающий поднос и вышла из комнаты. Тишина была родной. Оставшись наедине со своими мыслями, я снова ощутила, как мне страшно. Меня тревожит завтрашний день, я не знаю, чего ожидать и как его прожить. Это будет первый шаг моего пути, долгого и сложного, пути к короне. Которой я совсем не хочу обладать. Чувствую, что не предназначена для этого. Боюсь, что не смогу, я недостаточно сильна, и вовсе не уверена, что смогу стать сильной в достаточной степени. Слишком большая ответственность, которую я не хочу на себя брать.
В дрожь бросало от мыслей о ритуале, о предсказании. Что если Вельма объявит, что мое предназначение – быть самой кошмарной Королевой в истории Созвездия Столиц? Я боюсь не оправдать ожидания, что лежат на мне таким тяжелым грузом, будто вот-вот раздавят мне грудную клетку.
По щеке скатилась слеза и я вытерла ее одеялом. Не время плакать. Мне нельзя подвести отца, он в меня верит. От меня пока требуется только быть красивой завтра, и все. Папа всегда был рядом, любил и поддерживал. Пока на маме были государственные дела и королевство – он был со мной, был моей семьей. И остается ей.
Вернулась Дельта, выключила свет сначала в главной комнате, после и моя спальня погрузилась в темноту. Спустя десять секунд я услышала характерный писк – она вернулась на станцию, это равносильно человеческому сну.
Я подумала, как она должно быть счастлива, и как несчастна одновременно. Ее существование сводится до выполнения простых команд, никто от нее не ждет большего, но при этом счастье в человеческом понимании для нее закрыто – она не знает эмоций. Механики обещают это исправить в будущем, но пусть лучше оставят как есть. Пусть хотя бы они не страдают.
Уже проваливаясь в сон я подумала о том, что смена цвета платья не прихоть Ленсифера – наверняка его попросил отец. Не корону подбирают под платье, а платье под корону.
Мое первое воспоминание начинается с крика. Кричу не я, и источник звука я не могу увидеть. Я вижу лишь красиво украшенный потолок, с лепнины на меня смотрел причудливый заяц в камзоле, у него в лапке были карманные часы. Ниже, над моей кроваткой, висело украшение. Хрустальные камушки разных размеров и огранок, закрепленные на разной высоте. Это завладело моим вниманием, и на громкий звук я уже почти не отвлекалась. Свет из окна проходит свозь стеклышки, и радуга маленькими капельками красиво расплескалась на той части стены, что была видна из моей кроватки. Я не помню, сколько лет мне тогда было, может год, а может и больше. Помню крик, и только капли радуги на красивой стене, мятного цвета. Это уже потом, ближе к двенадцати годам своей первой жизни, я узнаю, что экспериментальный образец Дельты вышел из строя и лишил молодую горничную половины указательного пальца.
А
