розы – потому что так завещают многовековые традиции. Белые пионы – потому что мой отец любит меня, и решил сделать мне приятно.
Я остановилась у своего любимого окна, недалеко от мастерской Ленсифера. Из него открывался тот же вид, что и вчера – долина, залитая теплым солнечным светом. Я прислонила голову к холодному камню, который не хотел нагреваться от солнца. Что ж, в сегодняшнем вечере есть все же один весомый плюс. Завтра я смогу официально покинуть дворец, чтобы пересечь эту долину верхом на своем жеребце, и никто не сможет сказать мне и слова на это. Но не слишком ли это малая плата за оковы короны?
Я подняла правую руку к лицу и посмотрела на безымянный палец. Очень не вовремя я решила задуматься о ритуале. На женской линии правящего рода наложена магия, особое колдовство при помощи которого можно было очень легко доказать, что у власти находится не самозванка. Наша кровь превращается в рубины. Неважно укололась ты, порезалась, или тебе отсекли руку в бою – сначала из раны, как и полагается вытечет кровь, но уже секунд через двадцать она осыплется вниз кристаллами. Такое свойство кровь приобретает с шестнадцати лет, и сохраняет вплоть до смерти. Во время ритуала, на закате, после моей клятвы о том, что я буду служить Земле и Рубрумору пока последняя моя капля крови не превратится в камень, особым кортиком мне сделают разрез на безымянном пальце, и кровь оттуда должна будет стечь в оправу для камня на короне моей матери. Перед этим, один из самых старых камней оттуда уберут и поместят его в музей наших предков, освободив место для моего рубина. Так мы демонстрируем преемственность поколений. Разумеется, моя кровь не застынет сразу же, мне еще нет шестнадцати. Именно поэтому оставшиеся два часа до полуночи надлежит стоять на месте, молча и без движения. И лишь когда после полуночи Вельма проверит камень и окажется, что он превратился в рубин – все преклонят колени признав меня будущей королевой. Ну а потом надлежит отгулять классический прием в честь принцессы. Я еще раз посмотрела на безымянный палец, провела по его рельефу. У матери остался совсем кошмарный шрам.
Бросив последний взгляд на пейзаж, я отошла от окна и двинулась по коридору. Дальнейший путь до круглого зала прошел быстро, он находился на два этажа ниже.
Перед закрытыми дверьми меня ждала матушка, что шло в некоторый разрез с традициями. но в целом допускалось. В изумрудном шелковом платье, с убранными в прическу волосами и со стальным взглядом – вот кто был похож на королеву, она являлась ей всегда, и будет являться даже тогда, когда я займу трон. У нее на поясе была закреплена портупея с короткими ножнами, в них был еще один символ власти нашего государства – жертвенный клинок.
Мать заключила меня в теплые объятия, но быстро отстранилась.
– Ты готова, милая?
Я решила не лукавить.
– Нет, но какая разница?
Матушка недовольно хмыкнула и взяла меня под руку.
– Главное помни – улыбайся. В остальном ты можешь быть собой.
Я оценила это аккуратный укол и приосанилась, громадные двери в зал двери начали открываться.
