потупив фару, сзади и внизу что-то подозрительно капало – картер потёк, добегался скотина, теперь масла не напасёшься. – Да и девчата ещё подгоняли, как извозчика. Они у нас в народном контроле любят, чтоб побыстрей! Контроль – дело быстрое, как известно.
Татьяна Васильевна тоже посмеялась столь неотразимой шуточке. Сразу видать, с юмором она в ещё больших ладах, чем бывший мент Куделин. Во всяком случае, теперь-то у неё уж точно отпали бы все подозрения, если они и были. А их как будто не было. Поскольку всё вроде у нас сходилось. И пока что не рухнуло. Тьфу-тьфу! Как и во всякой спецоперации всё ещё слишком неопределённо.
– У нас тоже такой «Урал». Он действительно быстро бегает. Когда есть от кого. Ха-ха-ха! – И продолжала ещё минуты две заразительно смеяться. При нашем полном, почти благоговейном молчании. Потом млечная царица разом оборвала смех, стёрла бритвенную улыбочку и с суровой важностью изрекла:
– Что ж, в порядке исключения можем помочь. Пройдёмте сюда.
И вот нехорошим голосом взвыла, а потом мерно загудела центрифуга и вскоре в наших руках оказался документ исторической важности: портвейн № 1 – жирность 3,8 процента, вермут № 2 – 3,9 процента, столичная № 3 – 3,79 процента и, наконец, жигулёвское № 4 – с жирностью 3,83 процента.
– А эта центрифуга у вас правильно работает? – Озабоченно, прикинувшись окончательным простофилей, смотрю я на проценты.
– Эта? – Снисходительно усмехается Татьяна Васильевна. – У нас все правильно работают. Не только эта.
Я решил немедленно воспользоваться ситуацией и перестраховаться:
– А вдруг нам не поверят? Знаете что, давайте по этим номерам записи соответствующие и на бутылках сделаем, мы тут всё подготовили вчерне, – протягиваю я Татьяне Васильевне отпечатанные на машинке акты. – И на этих актах. Только проценты жирности проставим и подмахнём.
– Как скажете. – Поджала Иванова губы, это которые как лезвия опять показались, того и гляди, вправду зарежет. – Мы за свои анализы отвечаем.
– И заведующая лабораторией пусть распишется, будьте добры, для крепости. Благодарим вас! Вы очень-очень нас выручили, честное слово! Всего вам доброго. По местам, народный контроль!
Всё! Вроде не переборщил. Или мне так показалось.
Вне себя от гордости за с блеском провёрнутую комбинацию, я совсем забыл о великом начальнике Лёньке, которого даже комары отныне не кусают, о капающем из картера масле и так газанул по асфальту, что бедная Сашенька, прыгнув было на сиденье за моей спиной и ещё не успев слиться с ним в единое целое, чуть не упала.
Только проскочив пару сотен метров и завернув на другую улицу, я заметил в зеркале заднего вида висящую на багажнике с перекошенным лицом практикантку и выскочивший как из засады кадиллак. Естественно, пришлось вспомнить о девушке, о шефе и о предстоящей финальной стадии операции «Сливки». Санечка-Шурочка, конечно, осталась жива, её наряды тоже, но на мотоцикл журфаковская богинька больше не садилась. Благоразумно
