style="font-size:15px;"> – Не доложил. Но и без того ясно – к зоотехнику и председателю. Всю дорогу от завода грязно ругался. Шляпы, говорил.
– Понятно. Значит, всё в порядке. – Успокоился я. – Подумал было, что к Трифону в лапы попал. А тебе бы всё девочки!
– Писатели-писатели, бумаго вы маратели! Нельзя ли вас, писатели, послать к едреней матери?!
Обиженный Санька Волков задумчиво смотрел на меня и я как-то сразу понял, даже до всей глубины осознал – он абсолютно прав. Народ всегда прав! Другое дело, что мы никогда от этой матери и не отлучались. Мы завсегда при ней.
Лёнька пришлёпал на базу озабоченно-вдохновенным, в известном мне нахальном боевом взводе, который неизменно предшествовал выдаче на гора очередного разгромного материала. В принципе, на первый взгляд, он как будто бы не такой уж и критикан, как, не имея других средств обороны, обзывались, отбиваясь от него, жертвы созданных сельхозотделом фельетонов, критических статей и прочих легальных провокаций.
Во всяком случае, так считал сам коллектив редакции. Да и остальной народ в районе вроде бы тоже не принимал Лёньку за очень уж сильно обиженного на жизнь правдоруба. Во всяком случае, подобные отзывы о нём в редакционной почте практически не появлялись, скорее наоборот. Читатели благополучно потребляли ударные, но по-криминальному яркие Лёнькины очерки о передовых доярках и ласковых ударницах-птичницах, мудрых чабанах и самоотверженных героях-скотниках. Его выступления об эффективности сельскохозяйственного производства, об опыте работы безнарядных звеньев, даже работы по единому наряду, говорят, высоко котировались у высокопоставленных читателей нашего «Авангарда». Но благожелательные отзывы от них в основном шли по телефону. И там вот, в телефонных проводах и ячейках, они по преимуществу и оставались. Может, зависали. А может и просто растворялись без следа, что скорее всего.
Такая вот получалась неуловимо положительная натура, этот наш Леонид Куделин.
Конечно, не столь уж и плоха сия репутация для обычного газетчика, но только не для такого, как Лёнька. Его она решительно не устраивала. Ему всё время казалось, что уж больно-то как-то нехорошо, несправедливо всё вокруг получается. Столь ценная, то есть, ярко положительная информация о нём незаслуженно часто остаётся известной лишь начальству, пусть даже и самому важному. А как же тогда простые люди, любимые обыкновенные читатели?! Почто их-то обижать?! Почему они не знают своего подлинного героя?! Им-то подпись под материалом всегда должна говорить очень много, если не всё?! Они же, читатели те, перемрут все до единого, если не будут знать, какой гений пера действительно трудится на них, не покладая оного!..
Таким образом, приходилось по жизни работать бедолаге Куделину и над этим весьма немаловажным обстоятельством. Самореклама всегда остаётся лучшим способом продвижения по любой работе. Народ-то должен знать своих героев?! И хорошо знать. Так что элемент полезного новаторства в таком самовыпячивании конечно был. Потому что
