вышедшей в свет сестре. – Опера же и вовсе привела ее в полный восторг». Сара же превыше всего оценила драматический театр; настолько, что заявила бабушке: «…если бы другие развлечения в этом грязном городке были хотя бы наполовину столь же хороши, я бы им гордилась наравне со всеми». У Спенсеров был абонемент в ложу Ковент-Гардена, где, как и на сцене Друри-Лейн, ставили по королевской лицензии серьезные драмы, но они были не прочь насладиться и фарсами, шедшими в театре Лицеум в течение сезона. Регулярно бывали они и в Королевском театре на Хеймаркет, на сцене которого шли итальянские оперы, а в зале – «смотрины».
Оперные спектакли весь сезон шли по вторникам и субботам и собирали в основном аристократическую публику, для которой общение было гораздо большим соблазном, чем пение. Подковообразные зрительные залы театров того времени с их многоярусными золочеными ложами для бомонда весь вечер оставались освещенными – иногда даже ярче, чем сцена, – и это делало ложи идеальными «витринами», в которых матери и выставляли своих дочерей на выданье (правда, по иронии судьбы, в части лож на показ выставляли свои красоты куртизанки высшего класса). Высокопоставленные и светские мужчины могли бродить из ложи в ложу, когда им заблагорассудится уговаривая друзей познакомить их с дамами (в том числе, и «легкого поведения»), которые привлекли их внимание, и навещать тех, с кем они уже были знакомы; этой практике способствовал тот факт, что в опере царила атмосфера скорее частного клуба, где состоятельные члены наподобие Спенсеров сезон за сезоном снимали одну и ту же ложу.
Как и у других богатых наследниц, ложа Фрэнсис Уинкли была «всегда полна prétendants [3] настолько», что ее будущему жениху «было и за дверь-то не проникнуть». Но суженый проявил не столько изобретательность, сколько настойчивость и стал раз за разом пользоваться другим путем, возможным для ухажеров, и неизменно, вспоминала она, «в нужный момент встречал меня на выходе и галантно предлагал проводить до кареты; а это по тем временам означало по меньшей мере час тет-а-тет в давилке», то есть в фойе, где публика терпеливо дожидалась подачи экипажей к подъезду по завершении спектакля.
Была, конечно, и еще одна разновидность присутственных мест, где имели возможность регулярно появляться в эпоху Регентства нацеленные на замужество дамы, – залы собраний. Самыми известными на сегодня остаются легендарные лондонские клубные залы Альмака, но в начале XIX столетия у них имелся достойный конкурент. У Аргайла могли похвастаться «великолепно украшенным» бальным залом в голубых и золотых тонах и рядами алых скамеек для сопровождающих, и он пользовался не меньшей популярностью в качестве места проведения не только балов, но и маскарадов, и концертов. Однако к 1810-м годам все-таки именно билеты на балы у Альмака стали пользоваться самым горячим в городе спросом. Еженедельно по средам клуб открывал по вечерам доступ в собственный бальный зал на первом этаже своего впечатляющего неказистостью здания на Кинг-стрит, –
Претендентов (
