кошку с котятами подбросили, – восторженно сообщила она. – Лежат в сарае.
– Вот там пусть и остаются, – шумно потягивая горячий борщ, строго отозвался дядя и пригрозил: – А сунутся во двор, прибью!
– А сегодня цыплята в сеннике лупились, – продолжала тетя. – Смешные такие! Прыгают с высоты с крыши и не разбиваются! Плюхаются, как мячики, поднимаются и бегут.
– Сколько штук? – спросил дядя, отрывая большой ломоть хлеба.
– Семеро.
– Не уследит.
– Да, – согласилась тетя. – Надо с другой квочкой поделить.
Покончив с борщом, Далиир принялся за свиную колбасу и картошку. Язар пропустил второе блюдо и сразу перешел к чаю с ватрушками.
– А я сегодня… – попытался он поделиться новостью.
– Мурзик! – вдруг воскликнул Далиир.
Все взгляды сразу опустились вниз. К нему ластился молодой рыжий кот с короткими вислыми ушами.
– Дай ему колбасы, – предложила тетя.
Далиир посмотрел на нее сердито.
– Иля! Ты и так ему всю печенку скормила!
– Ты такое не ешь.
– Так потому и не ем, что ее нет!
Мурзик запрыгнул на свой любимый и единственный в кухне обитый ватой мягкий стул и с любопытством, шевеля усами, стал рассматривать содержимое стола.
Несмотря на протесты мужа, Ильга отрезала колбасы, наклонилась к Мурзику и поднесла угощение к самому его рту.
– Ешь, котя, ешь, – ласково приговаривала она.
Мурзик осторожно полизал подношение, маленький кусочек съел, но от остальной части отказался. Тогда тетя открыла дверь, за которой все это время стоял и скребся большой черный лохматый и курчавый пес, и кинула ему недоеденную часть. Пес лязгнул зубами, поймав кусочек колбасы и, не жуя, проглотил. Одурманенный запахом кухни, он переступил порог и начал водить носом, принюхиваясь, в надежде отыскать еще лакомств.
– Мард, выходи, наследишь тут! – приказала тетя, подпихивая пса ногой к выходу. Однако тот не слушался. – Далиш, рявкни на него!
– Мард, вышел! – рявкнул Далиир.
Пес понурил голову и, цокая когтями по деревянному полу, вышел за дверь. Лязгнул дверной замок, на мгновение в кухне водворилась тишина.
– Ну, Язар, рассказывай, – ободряюще обратился дядя к племяннику.
Тот уже успел озвучить историю мысленно, речь его не была сбивчивой, он не спешил. Ильга слушала нетерпеливо: нервно перекладывала руки на столе, поочередно подпирая ими голову, покусывала пальцы, сопровождала рассказ восторженными восклицаниями, изумленно разглядывала глаза альва и то и дело качала головой.
– Ого! Ничего себе! – выдохнула она, когда Язар закончил.
– Только молчком, – распорядился Далиир. – Никому.
– Да, – согласилась она. – Никому говорить нельзя.
