совершенно постороннему человеку. То, что творится в моей голове, невозможно облечь в слова, не то, что поведать первому встречному. Думаю, в крайнем случае, я могу походить и просто помолчать там.
Алекс привёз целую кучу моей старой одежды, перебирая которую, не уверена, что смогу носить её снова. Теперь, когда я спокойно могу ходить по городу в микро-шортах, меня тянет надеть что-то более закрытое. Просто надеть платье – это борьба с собой. Наверное, стоит начать наше рандеву с психологом именно с этой досадной мелочи.
Офис психолога обнаружился в старом двухэтажном здании в центре города. Я ожидала чего-то шикарного, как в модных фильмах: всё такое пафосно-богатое с кушеткой для пациента. А на деле прихожу в небольшой скромно отделанный кабинет, в котором кроме стола психолога только небольшой видавший виды диванчик. Мама же уверяет, что лучше мисс Дэйнс мне никого не найти. Заходя в кабинет, вежливо здороваюсь, сажусь на потёртую ткань дивана и с удивлением озираюсь. Мисс Дейнс выглядит не намного старше меня, она симпатичная брюнетка, видно, что очень улыбчивая. Приветствует меня, и добрых пять минут мы молча рассматриваем друг друга.
– Мария, вы пришли с какой-то конкретной проблемой? – участливо интересуется психолог, я же пожимаю плечами, не зная с чего начать. – Хорошо,– не сдаётся мисс Дэйнс. – Тогда просто расскажите, что вас беспокоит. Вот прямо сейчас, что вы чувствуете?
– Прямо сейчас, – отвечаю прямо, – я не могу решить, как можно вывалить на незнакомого человека все своё дерьмо, и с чего начать.
Она обворожительно улыбается:
– Согласна, стоит познакомиться. Я Холли. Перейдём на ты?
– Мари. Не Мария, не люблю полное имя.
– Ну вот, начало положено, – снова улыбается она. – Теперь, когда ты собралась с мыслями, сможешь озвучить, почему ты решила обратиться к психологу?
Делаю глубокий вдох, как перед погружением под воду, и начинаю:
– У меня каждую ночь кошмары, раздвоение личности, панические атаки. Ах, да, а ещё я, кажется, перестаю различать своих парней, – смотрю на неё с интересом, как отреагирует.
Выждав минуту, Холли подбирает, наконец, слова:
– Что из этого самое страшное? По твоим ощущениям.
– Кошмары. Они выматывают.
– Как давно ты их видишь?
– Полгода, даже чуть больше.
– Расскажешь, о чём они?
Я встаю, твёрдо намеренная уйти. Потому что, чтобы объяснить мои кошмары, надо рассказать всю сагу целиком, а это категорически невозможно. Меня останавливает мягкий голос психолога:
– Ты, безусловно, можешь встать и уйти, но кошмары от этого не пройдут. Поверь, я здесь слышала не одну сотню жутких историй. И я здесь для того, чтобы помочь, а не осуждать.
Медленно сажусь обратно. Выдыхаю.
– Это всегда один и тот же сон. В нём я занимаюсь любовью со своим парнем, но никак не могу понять Кир это или Алекс, лицо всё время меняется, и я перестаю их различать в итоге. И песня всегда одна и та же.
– Что
