переведи для обычных людей.
– Выходит, он всё-таки колдун.
– Да не колдун я!
– Как так?
– Это мог сделать любой. Даже вы, эм, даже вы, если бы не были столь добрыми детьми Света, смогли бы. Если бы ещё умели читать… в смысле, понимать запутанные, загромождённые специальной терминологией тексты на эльфийском и толковать значение некоторых неочевидных… – Айдан откусил хвост неудавшейся фразе и обессиленно замолчал. Наверное, вели сейчас даже Генрих травить его собаками, хронист не нашёл бы в себе воли, чтобы сбежать. Одно желание: скорей бы…
– Не пойму: он меня оскорбляет?
– Не думаю. Не надо было ему вообще наливать.
– Тьфу. Говорил тебе: в Аойне одни пропойцы, – барон схватил кость и принялся угрюмо тыкать ей в стол, словно надеясь выковырять из деревяшки ещё одного хрониста, более вменяемого. Не преуспев, Генрих приподнял взгляд на Айдана и, тут же уронив, проговорил: – Правду говорят, что ты прикончил кого-то?
– Ох, да нет. В смысле, не совсем. Да в смысле нет, не прикончил! – разозлившись на себя ещё даже больше, чем на давящегося смехом Швайгера, крикнул Айдан. – Они живы, просто… Не в себе. А зачем было лезть и мешать эксперименту?
– Кхм. Если бы кто-то стал мне мешать на охоте, – задумчиво изрёк барон, – я бы тоже не стерпел. Скажи, Швайгер? – и неспешно покивал остаткам рульки. – Значит, говоришь, ты не колдун… – Айдан не стал отвечать, чтобы не вспылить ненароком. – Как-то всё сложно у тебя, – прижав глаза ладонью, простонал Генрих. – Темнишь, по-моему. Ох. Ты, Швайгер, что думаешь? Справится?
Кастелян выпучил глаза и развёл руками, но когда барон надавил на него взглядом, повернулся к Айдану и промолвил:
– То есть я правильно понял, что ты спёр эльфовы записки, разобрался в них и смастерил такую же колдовскую штуковину, как у него, да?
– Ну, не то чтобы спёр. Я…
– Это называется «спёр», – Швайгер по-отечески улыбнулся и кивнул.
– А в остальном да, так.
– Ясно, – кастелян посмотрел на барона.
– Кхм. Он сразу не мог сказать по-нормальному?
Айдана тряхнуло: страх ослабил немного свою хватку, и напряжение затекшей спины разрешилось неудержимой судорогой. А что это в глазах одного из близнецов? Уж не любопытство ли?
– Да чтоб тебя… – ненадолго прояснившись, лицо барона вновь оплыло, и, страдальчески посмотрев на кастеляна, Генрих воскликнул: – Я думал, он колдун!
– Зато он исследователь! – бодро возразил Швайгер.
– Посмотри, трясётся, как осиновый лист!
– Осмотрительность – лучшая подруга рыцаря!
– Он мямля!
– Но вдумчивый! – радостно гаркнул кастелян.
– Скажешь, у него получится?
– У меня получится! – уязвлённый
