не очень люблю голубей – эти строки про Память2.Не она ли курлычет в ночи, не давая нам спать?
Не она ли печально глядит сквозь оконные рамы,
как тревожно сжимаем в ладонях мы знания пядь?
Воробышки
Он шёл по Миру в гордом одиночестве.
Весь Шар Земной принадлежал ему.
Никто не называл его по отчеству,
и, слава Б-гу. Шёл без «почему»:
наученный лишь на себя рассчитывать,
когда решал проблем вселенских рой.
И вдруг… услышал глас весьма
рачительный:
«Остановись! Глаза свои раскрой».
И он раскрыл. И он увидел девушку.
Хорошенькую. В сереньком пальто.
Воробышков она кормила хлебушком.
А за домами эхом долото
напоминало о биеньи сердца,
о сонме нерешённых важных дел…
Себя заставив бегло оглядеться,
не понял он, с чего вдруг так вспотел.
А девушка, кивнув, сказала: «Здрасте.
Сегодня, право, очень шумный день…»
Он воробьёв вспугнул, случайно хрястнув.
Те моментально начали галдеть.
Так и стоял: большой и неуклюжий,
забывший, что ему всё по плечу.
Их разделяла маленькая лужа,
и он шагнул, не пожалев ничуть.
Осколки лжи
Как доказать, что человек хороший,
тем, кто его хотел оклеветать?
На публике набить им молча рожи?
В рот вставив пальцы, громко освистать?
Кто помогает навострившим уши
сердца очистить от осколков лжи?
Их не пугает, что черствеют души.
Не знаю… Я пытаюсь. Тем и жив.
Мужик, окстись! Зачем ты мечешь бисер?
Зачем рисуешься, убогий правдолюб?
Всё хорошо. Всё просто. За… кулисье
смешало пониманье… Честен? Груб?
Застыв по сторонам сермяжной правды,
разделены мы ею как стеной.
И выглядит смешной моя бравада.
Меж глупостью и ней – я коренной.
Я, пыл и гнев сдержав, промолвлю сухо:
«Всё сказанное полуправда или ложь».
Мои попытки выглядят прорухой.
И храп норовистый всем слышен как скулёж.
Им имя легион. Они повсюду.
Мешает нам их задушевный тон
почувствовать, по ком звенит посуда.
Но я зануда… Кто сказал «долдон»?
Меня пугают злоба, глупость, серость,
бессилие и тонкости мои.
Когда бы муза сделалася стервой
да крикнула с издёвкою: «Смоги!»
И я бы смог отправить всех подальше.
И тех, кто передёргивать горазд.
И тех, кто равнодушен к честной фальши…
Терпел и стерпит спичи наши растр.
Нам много врали. Мы привыкли верить
ниспровергателям. Туды их всех в качель!
Утоптаны в навоз жарптичьи
В этом стихотворении речь идёт о конкретных людях:
Вите Черевичкине и Иване Пехове. Все описанное в стихотворении – правда. Автор фотографии погибшего мальчика – известный военный корреспондент
Марк Альперт.
