я никого не спрашивал об отношении к Андрею Макаревичу и другим музыкантам группы, которых в те годы и по именам-то ещё и не знал.
Вне всякого сомнения, я спрашивал у папы. Папа был настоящим меломаном, даже – филофонистом. У него была коллекция классики на виниле и бобинах – много тысяч пластинок и сотня катушек. Я знал от взрослых: от мамы и друзей нашей семьи, что мой папа (талантливый физик, инженер разработчик полупроводниковой техники) – глубокий знаток серьёзной музыки.
Видимо, «Машина Времени» не относилась к таковой. Папа про неё не знал. Обычно я всегда прислушивался к папиному мнению. Он, безусловно, был для меня авторитетом. А как могло было быть иначе? Папа знал ответы на все (без исключения) вопросы. Но в ситуации с «Машиной», я, впервые, внутренне был не согласен с тем, что папа про неё не слышал. Его незнание не стало для меня поводом не думать об услышанных в пионерлагере песнях.
Два года я «единолично владел» секретом о «Машине Времени», пока на дне рождения товарища (его папа – в прошлом студент – дипломник, а потом и друг моего) в ответ на мой рассказ об «эксклюзивной любви», не сообщил с некоей гордостью, что у него есть упомянутые записи. (Этой истории я посвятил отдельную главу).
Я хочу подчеркнуть моё недавнее открытие. Открытие того, что «Машина времени» в десятилетнем возрасте была моей сокровенной тайной, а если и не тайной, то чем-то иным, но однозначно сокровенным.
Короли и капитаны, корабли, воздушные замки и дом. Дом… Дом и дорога. Может отсюда корни моего романтизма? Романтизма и … одиночества. «Правильного одиночества».
«Правильное одиночество»?
Именно так – моё второе открытие, сделанное буквально вчера (прим. Июль 2014). Вчера я переслушивал «Хрустальный город» – песню, напугавшую меня в детстве и полюбившуюся в юности до затирания пленки до дыр.
Надо ли всё раскладывать по полочкам? Не знаю. Чувство на то и чувство, что оно относится к аналоговым категориям и… дискретизировать его занятие престранное. Но с другой стороны, причинно-следственные связи побуждают к анализу, а анализ стимулирует мыслительные рефлексы, которые, в свою очередь, пробуждают чувства.
Одиночество бывает разным. Бывает страшное одиночество, когда рядом нет ни родных, ни друзей, ни даже малознакомых людей – людей, с которыми можно просто обмолвиться парой слов. О таком одиночестве просто задумываться – невмоготу.
Есть одиночество в кругу… Такое одиночество ещё страшнее.
Но случается и правильное одиночество. Я не стану его определять. Я лишь слега обрисую его. Правильное одиночество – выбор дороги, на которой принимать решения, любить и страдать приходится только тебе, но при этом выбор твой – осознан, и только вечные друзья-враги (соратники-соперники) «Знаю» и «Верю» подгоняют тебя на этом пути.
Свободен – значит одинок,
не парадокс банальный выбор…
Эти мои строки из посвящения барду Евгению Клячкину удачно ложатся в мой сегодняшний монолог.
«Знаю» и «Верю».
А между ними дорога правильного одиночества, ведущего к мудрости, и, хочется
