застывшие ноги, и не услышал, как со стороны Ильмень-озера раздался топот копыт: небольшой отряд дружинников сопровождал юного князя, приехавшего на вече верхом. Толпа расступилась, услышав призыв дружинника, ехавшего впереди, раздались приветственные возгласы: новгородцы любили князя, и Млада нисколько это не удивляло. Да, князь был очень молод, но одного взгляда на него хватало, чтобы понять: это достойный наследник Бориса.
А Белояра все не было. Может, волхв передумал говорить на вече? Не посмел взять на себя ответственность? Он ведь колебался…
Князь взбежал на степень, поклонился новгородцам и сел на предназначенное ему место; рядом ним на скамью чинно опустился тысяцкий, Ивор Черепанов. Млад хотел подойти поближе, но побоялся: если Белояр опоздает, то не найдет его в толпе. В задних рядах он бы ничего не видел, но зато слышал бы, о чем говорят со степени; на мосту же он почти ничего не слышал, зато хорошо видел и степень, и вече, и окружавшую его толпу.
Первым поднялся посадник, смущенно осматривая свою невзрачную шубу, глянул на супругу и, получив утвердительный кивок, подошел к ограждению. До Млада долетали только обрывки его слов. Говорил посадник долго, прерываемый время от времени криками то с одного конца площади, то с другого. Млад тщетно пытался понять, о чем тот ведет речь, когда сзади к нему неожиданно подошли человек пять из стражи детинца, вооруженные топорами. Млад не успел даже оглянуться и понять, кто это такие, когда двое из них крепко взяли его под руки. Он посмотрел по сторонам и хотел спросить, в чем дело, но тут перед ним появился вчерашний незнакомец, которого Ширяй называл Градятой.
– Здравствуй, Ветров Млад Мстиславич, – Градята еле заметно усмехнулся. – Ты, никак, собираешься выступить на вече?
По-честному, Млад растерялся и в первый раз пожалел, что не взял с собой десятка студентов, как советовала Дана. Или хотя бы Добробоя, который убеждал его в том, что стоит десятерых. Стража из детинца – не разбойники с большой дороги, чтобы поднимать шум.
– Что тебе нужно? – спросил Млад в ответ не очень дружелюбно, снова оглядываясь на тех, кто держал его за локти.
– Пойдем, – Градята улыбнулся одним углом рта, – расскажешь новгородцам всю правду о себе и о гадании.
– Я уже сказал новгородцам, что думаю о гадании. Мне нечего добавить. Но подтвердить свои слова могу еще раз.
– Подумай, Млад Мстиславич, – темные глаза посмотрели на Млада в упор, излучая странную, неведомую potentia sacra. – Сегодня ты не сможешь сделать того, что сделал вчера, тебе не хватит сил. Ты выжат до капли.
– Чтобы говорить Правду, сила не нужна, – тихо ответил Млад, пожав плечами.
– Признаться, я не очень хорошо понимаю, что ты называешь правдой… – проворчал Градята. – Пошли. Новгородцы хотят тебя видеть.
Он повернулся спиной и сделал знак следовать за собой. Стражники подтолкнули Млада вперед, но он уперся и попытался вырвать руки.
– Я пойду сам.
